Война Евы

Медведева Анастасия

– Ева, главный редактор меня поддержит, - сжимая в руках лямку рюкзака, напряженно произносит Стефа.

– Тем более. На этом разговор считаю законченным… - протягивает второй.

– Вернитесь на место, - громко и четко произношу, отчего все присутствующие в офисе изумленно замирают и переводят на меня взгляд.

Складываю руки в замок, поднимаю взгляд на Глеба.

Не стоит так удивляться, господин временный начальник, но, как хороший руководитель, вы должны были понять, что отдавать мне место судьи в этом состязании было заведомо проигрышным ходом.

Потому что судья не проигрывает.

–

Глеб Самойлович, перед вами стоит автор, с которым вы собираетесь перезаключить договор. Этот автор должен будет на протяжении трёх лет писать романы, которые будут эксклюзивно издаваться в нашем издательстве и распространяться по всей стране. Этот автор обязуется написать минимум девять романов - исходя из вашего дополнения. Но в данный момент этот автор не в силах создать даже план работы над следующей книгой, - поднимаю бровь, замечая, как в голове мужчины начинают вертеться шестерёнки; да, Глеб, некоторые вещи просто необходимо знать, прежде, чем запускать массовое производство того, чего даже в черновом наброске нет… - Стефания сейчас может наобещать всё, что угодно: будем честны друг с другом - она не отступит, потому что вы задели её гордость. Но она не сможет бросить всё, «полностью посвятив себя творчеству» - и при этом работать каждый день, как негр на плантации. Потому что это понятия взаимоисключающие друг друга. Да и сам процесс творчества не сочетается с заводским принципом производства. Фантазия - дама капризная. Вы не сможете взять её в плен и выуживать интересные истории одну за другой, как по расписанию. Мастера пера, конечно, управились бы с этой задачей. Но не выпускница школы, которая пишет меньше трёх лет.

Когда заканчиваю свою речь, смотрю на Глеба всё также, без агрессии. Он должен понять, что я не с ним воюю. Я объясняю правила игры.

Это просто нужно знать прежде, чем идти по коридорам, размахивая новым договором, как Великий Спаситель Издательства.

Только и всего.

– Ева, ты… - выдавливает из себя Стефания, едва сдерживая слёзы; к слову, смотрит она на меня, как на предательницу.

Бог мой, неужели он ей так сильно нравится?..

– Стефа, я не помогу тебе ни одним советом, если ты сейчас пойдёшь к Роману Николаевичу и поставишь свою подпись. Просто знай это, - ровно произношу, расставляя все точки над «ё».

Я не настолько глупа, чтобы не осознавать - на кого на самом деле ляжет тяжесть этого контракта.

– Это что, шантаж?
– даже немного удивленно уточняет Глеб.

– Шантаж - это угроза с целью вымогательства… - поясняю для тех, кто не знает значения слов, - а мне ничего не нужно. Чтоб было совсем понятно: мне ничего не нужно ни от вас, ни от Стефании, ни от Романа Николаевича, ни от нашего издательства в целом. То, что я здесь имею - я имею заслуженно. И большего не желаю.

– Но вы угрожаете Стефании, - замечает Глеб.

– Что не буду ей помогать? Ну, да, это страшно, - начиная разбирать документы на своём столе, протягиваю с улыбкой.

– Стефания, оставьте нас одних, пожалуйста, - очень медленно и с расстановкой произносит господин исполнительный директор, и я чувствую, как эти двое объединяются против меня... поскольку Стефа соглашается и выходит из офиса, одарив меня таким воинствующим взглядом, что впору испугаться.

Наверное.

– Вы интересный противник, Ева, - протягивает Глеб

неожиданно мягким и тягучим голосом, затем кладёт ладони на мой стол, - даже не знаю, что с вами делать…

– Позвольте мне работать - это всё, что от вас требуется, - также мягко произношу, откладывая бумаги в угол стола, - по сути, мы с вами сталкиваемся лишь по одной причине…

– Из-за вашей наглости?
– приподнимает бровь мужчина.

– Из-за вашего желания залезть во все дыры, - сухо улыбаюсь, наклонившись в его сторону.

Затем возвращаюсь в прежнее положение и пробуждаю спящий компьютер.

– Это прозвучало довольно грубо, - замечает Глеб.

– Прошу прощения, но это именно то впечатление, которое вы создаёте, - отвечаю ему предельно вежливо.

– Вы даже понятия не имеете, с каким огнём сейчас играете, - словно даже изумленно протягивает Глеб, но при этом в его глазах веселье переплетается с азартом и чем-то очень нехорошим…

Тем, что может подтвердить его слова - я это чувствую.

С некой уверенностью в том, что этому человеку всё по плечу.

Странное ощущение от в общем-то банальных слов…

– Да я и знать не хочу, если уж совсем по-честному, - признаюсь на волне искренности и поднимаюсь на ноги.

В горле пересохло от всех этих словесных баталий.

– А зря. Ведь, если бы я захотел залезть во все дыры, поверьте, я бы уже в них был.

Застываю на месте, чётко уловив угрозу в его словах. Угрозу и…

Резко перевожу взгляд на мужчину.

– А теперь я вас попрошу следить за словами, - произношу медленно и четко.

– А что такое?
– усмехается Глеб, глядя на меня очень нехорошо, - Только вам можно пользоваться подобными словесными оборотами?

– Я понять не могу: вы действительно злодей? Или только я пробуждаю в вас самое плохое?
– удивленно смотрю в его лицо.

– Вы много на себя берёте. Впрочем, как обычно, - бросает мне мужчина с высоты своей позиции, - даже странно, что такая смелая на работе, в жизни вы представляете из себя довольно жалкое зрелище.

– Что вы сказали?
– чувствую, как сердце начинает бить в набат.

– Ваш панический страх перед мужчинами, - спокойно поясняет Глеб, доводя моё сердцебиение до откровенной аритмии, - поначалу я не мог сложить все пазлы и не понимал, почему вы встречаетесь с кем-то моложе себя на столько лет, но теперь мне очевидно: только рядом с таким сосунком вы ощущаете себя в безопасности. Потому что не чувствуете от него угрозы. От меня - почувствовали. И пулей выскочили из машины. А с ним - даже зажиматься в тёмном углу себе позволили! И я понял, откуда растёт это доверие: из вашей уверенности, что вы сильнее его. Поэтому я и говорю… жалкое зрелище.

Чувствую, как лицо, пылающее жаром, совершает худшее из предательств: оно позволяет глазам наполниться слезами.

Меня в жизни так не оскорбляли…

Первая пощёчина прилетает ему от правой руки, мгновенно обжигая мою ладонь. Вторая почти долетает до цели - но застывает, перехваченная мужчиной.

– Это. Было. Больно.
– произносит он по слогам. И произносит совершенно серьёзно.

– Не уверена, что вы знаете, что такое боль, - сообщаю ему голосом, лишенным интонаций, и вновь замахиваюсь правой рукой - но меня вновь останавливают.