Война Евы

Медведева Анастасия

Когда добираюсь до работы, то не знаю, как прятать глаза от начальства: я капитально опоздала на целых полчаса. Для меня это - неслыханное кощунство. Мне нет прощения. Воистину. Я бы себя уволила. Но не могу. Нет таких полномочий. Смотрю на Глеба, стоящего в нашем офисе у моего стола, и опускаю голову ещё ниже…

– Простите. Это впервые в моей жизни. Сама не понимаю, как так получилось. Поэтому даже оправдываться не буду. Это моя вина, - произношу ровным голосом, глядя в пол.

Глеб некоторое время смотрит на меня, а затем протягивает

негромко:

– Что ж, один раз за всю жизнь опоздать можно. Главное - не закрепляйте за собой эту привычку.

Поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. Я не ослышалась? Он только что прилюдно (это при Саше) сказал, что не будет меня наказывать, не проклянёт меня и не отдаст мою душу Сатане за мой непростительный поступок, говорящий о вопиющем непрофессионализме и несерьёзном отношении к делу?!

– Я… - выдавливаю из себя, скользнув изумленным взглядом в сторону второго редактора… такого же изумленного и бессловесно застывшего в позе «Это правда происходит или всё это мне снится?» второго редактора…

– У нас много работы, - постучав костяшкой пальца по бумагам на моём столе, произносит Глеб, а затем идёт к выходу, - когда ознакомитесь с набросками итоговой стратегии по продвижению нового автора - зайдите ко мне в кабинет.

Иду к своему рабочему месту, читаю содержание этих «набросков», принесённых господином исполнительным директором, нахожу их вполне приемлемыми и разворачиваюсь к Саше.

– Давно он тут стоит?
– спрашиваю у неё.

…

Но у моей коллеги, по всей видимости, ступор.

…

– Саша?
– взмахом руки пытаюсь привлечь её внимание.

– Вы бы хоть не так палились, - наконец, отмирает девушка и, качая головой, уходит на кухню.

– В смысле?
– искренне не понимаю, следуя за ней, - Пожалуйста, скажи - сколько он простоял у моего стола? Мне нужно понять, как заглаживать вину.

– Ева, - Саша разворачивается ко мне лицом и складывает руки на груди, - ты изменилась.

– Так… я всего лишь опоздала. И, поверь, причина была.

– Ты! Опоздала!
– повторяет девушка и выглядит при этом так, словно уличила меня в измене несуществующему мужу - как минимум.

– Ты каждый раз возвращаешься с обеда на пару минут позже, но я хоть раз тебе за это высказывала?
– поднимаю брови.

– Так и знала, что ты запоминаешь!
– щелкнув пальцами, бормочет Саша.

– Я не запоминаю специально. Это происходит на автомате, - признаюсь честно, - В любом случае, это только твоё дело. И это твоё личное отношение к работе. Я не понимаю, почему в моём случае ты реагируешь так остро.

– Потому что это не просто опоздание! Это доказательство твоего… - и тут она переходит на странный агрессивный шёпот, - служебного романа.

– Чего? Какого романа? И какое доказательство?
– откровенно недоумеваю.

– Глеб тебе ничего не сказал! Да любого другого он живьём съест за опоздание! А тебе сказал -

что?..

– Что один раз в жизни опоздать можно, - напоминаю ей.

– ВОТ!
– поднимает указательный палец вверх второй редактор.

– Всё ещё не догнала твою мысль, - произношу ровно, спустя пару секунд тишины.

– Он тебе многое прощает, - выпрямившись, негромко, но четко проговаривает Саша, - поэтому я и говорю: не пались так откровенно.

Кажется, это бесполезный разговор...

– Как долго он простоял у моего стола?
– сухо повторяю вопрос.

– Около минуты, - также сухо отвечает Саша.

– Спасибо, - отзываюсь и выхожу с кухни.

Подхожу к своему столу, ещё раз заглядываю в бумаги… и иду в кабинет исполнительного директора.

– Глеб Самойлович, - открываю дверь после вежливого стука.

– Просто Глеб, - отвечает мужчина, рассматривая какие-то документы.

– Просто Глеб, - исправляюсь послушно, - пожалуйста, накажите меня.

Исполнительный директор отрывается от бумаг и поднимает взгляд на меня.

– А вы та ещё выдумщица, - без эмоций протягивает он, как-то неоднозначно глядя на моё лицо.

– Я… - хочу пояснить, но тут до меня доходит, с чего такая реакция, и я закатываю глаза, - я не это имела ввиду. Я опоздала. И должна получить наказание.

– Вы плохо поступили, Ева. Надеюсь, это больше не повторится. Не повторится?
– уточняет Глеб.

– Нет, - нахмурившись, отвечаю.

– Рад это слышать, - кивает мужчина и чуть склоняет голову, - на этом все условности соблюдены?

– Вы не можете так просто спустить мне опоздание!
– продолжая хмуриться, замечаю.

– Очень даже могу.

– Но другие сотрудники решат, что у вас ко мне какое-то особое отношение, - пытаюсь до него донести.

– У меня действительно к вам особое отношение, - спокойно подтверждает Глеб, - вы - одна из немногих, к чьей работе мне трудно придраться.

– Но кто-то может решить, что у нас с вами роман, - наконец, произношу основательно.

– И какое мне дело до этого «кого-то»?
– подняв бровь, уточняет Глеб.

– Но…

– Пусть думают, что хотят. Вам прекрасно известно, что у меня нет и не может быть любимчиков.

– Но своей реакцией на мой проступок вы как раз демонстрируете наличие у вас любимчика! Точнее - любимицы!
– уже не знаю, как до него достучаться.

– Ева… - мужчина трёт рукой лицо, затем устремляет на меня усталый взгляд, - ну, хотите, я вас отшлёпаю?..

Отступаю от него на шаг.

– Я не про это наказание говорила, - произношу напряженно.

– Тогда оставьте уже эту тему. У меня вчера был трудный день, трудный вечер и трудная ночь. Я не успел выспаться, и мне не до расшаркиваний перед местными блюстителями справедливости. Вы мне нужны - полная сил и в бодром расположении духа, так что давайте перейдём к делу и обсудим рекламный ход, предложенный мной.