Война «ежей»
Шрифт:
Юлия пришла вовремя, поздоровалась и, сев за стол, открыла учебник.
— Начнем. — Она вслух прочитала условие задачи и повернулась к Панте: — Что здесь следует определить?
— Расстояние между двумя городами.
— Правильно. Какой будет ход решения?
Панта в задумчивости почесал голову карандашом:
— Зачем мне все это! Я стану спортсменом, объеду весь мир, даже если не буду знать, какое расстояние между этими двумя городами. — Он понимал, что немного хвалится, но в то же время верил, что все так и будет. — Цапе был даже в Пальма де Мальорка.
— Кто
— Тренер «Локомотива». Говорит, что у меня золотые руки, а это в баскетболе главное — под каким углом бросать мяч, с какой силой и в результате — точное попадание.
— Где эта Пальма де Мальорка? — спросила Юлия.
— Не знаю, но по названию — очень далеко. Я тебе говорил, что бросил курить?
— Нет.
— Бросил. Навсегда. Не хочу из-за сигарет терять спортивную форму и перспективы на будущее. Цапе шутит: «Даже локомотивы больше не дымят, теперь их движет электричество!» Он у нас не дурак.
— Добрева на меня будет сердиться, — остановила Панту девочка.
— Почему?
— Я вызвалась тебе помогать, а ты все о мяче говоришь.
— Хорошо, — согласился Панта, — давай посмотрим, что делать с этими двумя городами.
Они еще раз прочитали условие задачи. Панта сосредоточился и начал рассуждать вслух. Юлия с радостью наблюдала за ним — ход решения задачи намечался им правильно. Потом Панта стал писать в тетради, и с каждой написанной цифрой росло удивление Юлии. Откуда ей знать, что Панта очень самолюбив и порой допоздна занимался математикой. Решил Панта и вторую задачу.
Прощаясь, он пожал Юлии руку и вежливо добавил, что теперь сможет обойтись без дополнительных занятий.
— Почему? — обиделась Юлия.
— Ну, как тебе сказать, просто теперь нет в этом необходимости. Вот видишь, я уже сам справляюсь.
Юлия повернулась к нему спиной и ушла.
Урок алгебры был по расписанию последним. Добрева объяснила новый материал и, так как до звонка еще оставалось время, написала на доске громоздкую систему уравнений.
— Кто хочет к доске? За правильное решение повышу четвертную отметку на один балл.
Панта бросил взгляд на уравнение и поднял руку — энергично, настойчиво.
— Тебе чего, Пантев? — спросила Добрева.
— Можно?
— Что?
— Решить уравнение.
Добрева не поверила своим ушам.
— Иди!
Панта взял мел, отошел на шаг от доски, чтобы еще раз вникнуть в уравнение, прищурился, словно прицеливаясь, снова приблизился к доске, и мел застучал, будто пулеметная очередь.
В классе никогда не было так тихо. Все уставились на Панту, а доска тем временем быстро покрывалась цифрами. Дважды Панта ошибся, но тут же исправлял ошибки и продолжал решать дальше. Мел уверенно двигался к нижнему углу доски. Скобки и неизвестные исчезали на глазах. И вот результат: х = 6.
— Прекрасно, Пантев. Шесть! Дай дневник.
Звонок ознаменовал первую шестерку Пантева по математике. В ушах Панты он звучал, как торжественные колокола.
День был хмурым, небо затянуто облаками, того и гляди пойдет дождь.
Хмурыми были и мальчики, сидевшие на сломанной
— Ничего вам не будет, — успокаивал товарищей сидящий на скамейке мальчик.
— Она не твой классный руководитель, потому ты так и говоришь, — оборвал его Камен.
— Она сердитая, — добавил Маляка. — Если вы не из ее класса, не думайте, что и вам при случае от нее не достанется.
Мальчики один за другим включились в работу. Дело не в том, что учительница приказала вернуть на место кирпичи. Они трудятся ради друзей, так они заявили. Но работа не клеилась. Слова Добролюба оказались справедливыми — никакую работу не выполнишь без твердой убежденности в своей правоте.
Подошел Стоименов и удивленно спросил:
— Зачем вы это делаете?
— В школе велели…
— В школе? С какой стати? Этому вас учат в школе? Какое отношение имеют кирпичи к учебной программе? — Уже войдя в подъезд, он снова выглянул во двор: — Тогда я сам выброшу кирпичи! Непременно выброшу!
Мальчики прекратили работу.
— Пусть выбрасывает! — отряхнул руки Маляка и пошел за своей рубашкой, а остальные направились следом.
Послышался шум машины. «Форд» сделал полукруг и остановился посредине спортплощадки. Из машины вышел Ташев, посмотрел на кирпичи. Их было очень мало.
— Вас что, понукать надо? — разъярился он.
Тем временем прибыл «Трабант» Константинова и остановился рядом с «Фордом».
— Здравствуйте, — несмело поздоровался Константинов с ребятами и повернулся к Ташеву: — Прекрасные дети, мы вместе занимаемся спортом. Вон какой парк! — указал он рукой в сторону Парка свободы, хотя отсюда была видна только гора Витоша. — Чудесный парк для спортивных занятий.
Самосвал с ревом въехал на тротуар. Константинов жестами показал водителю, где остановиться. Самосвал вылил раствор, и о спортплощадке можно было говорить теперь только в прошедшем времени.
— Нам разрешили, что поделаешь, — оправдывался Константинов. — Не я, так кто-нибудь другой построит.
Будто в подтверждение его слов, с балкона послышался женский голос:
— Эй, Константинов, если можно строить, мы все этим займемся!
В довершение всего прибыла и бригада строителей — трое пожилых рабочих, которых Константинов представил Ташеву. Ну и тип!
Бригадир сел на скамейку, их скамейку, и развернул чертеж. Рабочие стали перебрасывать кирпичи из соседнего двора. Это уже не шуточки! Строительство гаража началось.