Война «ежей»

Братья Мормаревы

— Послушай-ка… — задумался вдруг Добролюб.

— Что? — отозвался Маляка.

Дело в том, что у Добролюба родилась новая идея: заинтересовать происшедшим какого-нибудь журналиста, подбросить ему мысль о логической связи между исчезновением близнецов и постройкой гаражей во дворе! Первой попавшейся ребятам на глаза газетой была «Народна младеж». Великолепно! Добролюб тотчас набрал номер дежурного редактора.

— Слушаю вас, гражданка, — раздалось в телефонной трубке.

Добролюбу было неприятно, что его приняли за женщину, но обиду он перенес

с философским спокойствием. Ах, женщина?! Надо этим воспользоваться!

— Вас беспокоит мать пропавших детей, — сказал Добролюб. — Я совсем потеряла голову от волнения!

Заодно Добролюб сообщил адрес, где на территории детской спортплощадки построили гаражи. Конечно, это главная причина исчезновения близнецов!

— Назовите себя, пожалуйста!

— Алло, алло! — Добролюб несколько раз нажал на рычаг и положил трубку.

— Ты просто гений! — одобрил его действия Маляка. — Как тебе такое пришло в голову?!

— Еще немного, и они бы раскусили меня! — усмехнулся Добролюб.

Мальчики вышли из дома, и тут Добролюб решил не ходить на первые два урока. Если что, главной причиной его отсутствия в школе станет пропажа близнецов.

— Участие в поисках исчезнувших детей всегда производит хорошее впечатление, — глубокомысленно заметил он. — Здесь же речь идет о близнецах. Значит, впечатление усилится вдвое.

Маляка не посмел пропустить занятия — первый урок вела Добрева, а она такая… Но он, по крайней мере, чистосердечно попросит прощения за то, что не сделал домашнего задания.

Добрева отмечала отсутствующих, а Маляка все это время тянул руку. Учительница закрыла журнал, написала на доске тему урока, повернулась к классу и только тут обратила внимание на Маляку.

— Слушаю тебя.

— Я не сделал домашнее задание, — поднялся Маляка с места.

— Хорошо, садись!

Учительница не любила, когда прерывали ее объяснения нового материала. Подчеркнув мелом название темы урока, она снова повернулась к классу. Маляка опять поднял руку.

— Что еще?

— Я хочу объяснить, почему не приготовил урок.

— Потому что ты лентяй!

Класс рассмеялся, и это задело Маляку. Никому в школе он еще не говорил о пропаже близнецов, хотел сообщить эту потрясающую новость на уроке — пусть смотрят на него как на героя. А вместо этого его унижают.

— Товарищ Добрева, — сказал Маляка с чувством достоинства и исполненного долга, — пропали братья Камена. Все утро мы их искали, поэтому я не приготовил урок.

— Вот как? — Добрева посмотрела на пустовавшее сейчас место Камена. — Ну что же, нашли их?

— Нет. Я даже не обедал.

— Тогда иди домой, Маляков.

Маляка тут же сунул тетрадку в портфель.

— Ты вообще мог не приходить сегодня в школу, — добавила Добрева.

— Мог, — кивнул Маляка, — но я не хотел пропускать уроки. До свидания!

Он тихо вышел, осторожно прикрыл за собой дверь и помчался по коридору. Только бы Стефчо и Тошко еще не нашлись! Маляке очень хотелось присутствовать при торжественном моменте, когда их найдут.

Увы!

Близнецы по-прежнему не объявлялись. Дедушка Камена, вконец расстроенный, сидел у дома на стуле, поглядывая по сторонам.

Бабушка Гинка суетилась возле него, вздыхая, охая и пытаясь его успокоить.

— Не надо так волноваться. Спрятались где-нибудь. Ты их, наверное, обидел. Нынешние дети такие чувствительные, ничего им нельзя сказать наперекор! Наш Тончо, уж поверь мне, в один прекрасный день тоже сбежит из «Альянса» [11] , ходит-то он туда из-под палки. А я бы и не стала его принуждать, да мамаша… Дипломата хочет из него сделать… Смотрю я на ее мужа…

— Только бы нашлись… — Дедушка чувствовал себя виноватым. — За нарды ни единого разочка больше не сяду!

11

«Альянс» — название курсов иностранных языков.

Даже Худерова подошла к старику, катя перед собой коляску с внучатами.

— Не кори себя! Нечего родителям бросать детишек на нас, стариков. Мои вот тоже сбегут, только их вырастишь. Как и их родители! Детей — ко мне, а сами — ищи ветра в поле!

— Я пошел померить давление, хорошее было, ну и подумал… — начал рассказывать дедушка о том, как совершенно случайно уселся играть в нарды с Дончо.

Но Худерова, услышав слово «давление», тут же прервала его:

— А у меня-то какое? Это Шайтанова все придумывает, как бы мне его повысить.

— Сто пятьдесят на восемьдесят было, доктор сказал, юношеское, и я… — продолжал дедушка.

— Сто пятьдесят на восемьдесят! — воскликнула бабушка Гинка. — Прекрасное давление!

В этот миг показалась Шайтанова, возвращавшаяся из магазина с двумя баночками простокваши, и Худерова тотчас повернула коляску в противоположном направлении — не хотела встречаться с соседкой.

— Выше голову, найдутся твои ребятишки! — Шайтанова тоже попыталась приободрить дедушку. Посмотрев вслед удаляющейся Худеровой, она добавила громко, чтобы ее все слышали: — Ох, уж эта Худерова! Целыми днями так и смотрит — кто да куда пошел, а вот Тошко со Стефчо проглядела!

Возле «Трабанта», поставленного на ремонтную яму, суетился Константинов. Машина нуждалась в ремонте, и он вызвал техника, прикидывая в уме, во что это ему обойдется. Техник включил зажигание, нажал на педаль, и в моторе что-то застучало, как пулемет.

— Товарищ Константинов! — раздался надрывный голос Стоименова. — Что там у вас происходит?

— «Трабант»…

— Ваш «Трабант»? А я подумал, третья мировая война началась. Детей засунули в подвал — пусть курят, сколько хотят, а двор в площадку автосервиса превратили.