Война Грязных Искусств
Шрифт:
Нет, ну какой всё-таки говнюк.
Чуть прихрамывая, я поковылял в сторону зоны отдыха, на ходу стирая кровь с нижней губы.
— У вас полминуты, Рэймонд, — равнодушным голосом оповестил патриций. — Но что-то подсказывает мне, что вы не успеете, и разговора не состоится.
Я даже шага не прибавил.
Плевать, сколько у нас времени — желтоглазый всё равно ответит на все мои вопросы, никуда не денется.
Но тут от стола патриция отошёл третий его охранник и, сжав кулаки, двинулся на меня. Правда, на драку с ним у меня не было ни времени, ни сил.
Мы остановились
— Уйди с дороги. Я тороплюсь.
Мужчина сначала замер и распахнул глаза, потом обхватил ладонями уши и повалился на колени, вжав голову в плечи.
Зашептал:
— Господи… как громко… господи…
Пока он шептал, я обогнул его таким же неторопливым шагом, подошёл к столу Леонеля и медленно уселся в кресло напротив. Откинулся на спинку и глянул на мужчину.
Вот теперь он склонил голову в уважительном кивке.
В руке, кстати, он всё ещё держал кружку с чаем. С недопитым чаем.
— Какого чёрта вы всё это устроили, патриций? — спросил я, поморщившись от неприязни и боли одновременно. — Не жалко ваш прекрасный зал?
Леонель охватил взглядом округу и улыбнулся.
— Мне не жаль своего зала, молодой человек. Ведь надо было убедиться, действительно ли ко мне пожаловал тот самый Теодор Ринг, о котором в последнее время так много говорят. И, похоже, не зря говорят. А теперь и мне есть, что вам рассказать, дорогой друг. Вы будете удивлены…
Глава 4.4
Леонель Скорпиус поднёс чашку к губам и сделал неторопливый глоток.
— Прекрасный чай. Его привозят мне из Сабаса. Собирают в высокогорье, сушат особым способом.
Всё это он произнёс ровным-ровным голосом, будто ничего для него с утра не поменялось, а потом ещё и добавил:
— Не хотите и вы попробовать, мой принц?
Я смерил мужчину равнодушным взглядом (хотя внутри нехило так напрягся).
— С чего вы взяли, что я Теодор Ринг?
Патриций ответил, не меняя тона:
— Наверное, с того, что, в отличие от своего помощника Бруно, я читаю лэнсомские газеты. А в них настолько часто печатают вашу фотографию, что вам, молодой человек, теперь сложно пройти незамеченным.
Он склонил голову набок, уставившись на меня, но я даже глазом не моргнул, будто речь велась вовсе не обо мне.
Не дождавшись от меня реакции, патриций продолжил:
— Чего про вас только не пишут, Теодор… Поначалу говорили, что вы изгой имперской семьи, нелюбимый сын. Что вы пытались отравить вашего двоюродного брата Георга, наследника престола. Говорили, что вы овеумный наркоман, насильник, сексуальный извращенец, алкоголик и даже психически больной. И этому находилось множество свидетелей… Но с недавнего времени «Лэнсомское око» вдруг поменяло к вам отношение. Теперь нашлись свидетели тому, что вы, оказывается, сильный лидер, добрейшей души человек, а также настолько справедливы и умны, что можете вполне сойти за нашего императора. Высокородные столичные невесты уже в очередь
Леонель говорил умиротворяюще и благожелательно, но вот глазами сверлил так, будто топором счёсывал с меня моральную броню.
Я опять не ответил.
А что тут ответишь?
Отнекиваться было бессмысленно, я только подтвержу этим его догадки. Хотя выглядел патриций Скорпиус так, будто и не нуждался в доказательствах.
Он точно знал, с кем разговаривает.
А вот я пока не имел понятия, что за человек передо мной сидит.
— Так что вы хотели мне рассказать, патриций?
— Сначала признайте, что вы Теодор Ринг, а потом все разговоры, — без промедления предложил Леонель. — Так будет справедливо, не находите? Ведь не сам же я вас сюда позвал. И, скажу честно, я крайне удивлён вашему появлению. Поначалу даже не сразу поверил. Знаете, у меня везде глаза и уши. Я точно знаю, что происходит на моих винодельнях, даже на самых дальних плантациях. И точно знаю, кто ко мне наведывается. И у меня есть три доказательства тому, что вы — это вы, Теодор. Сказать, какие?
Он смолк, снова ожидая от меня реакции, и мне пришлось ответить:
— Ну скажите.
Патриций кивнул.
— Первое. Ваша внешность. Как я уже говорил, фотографии из газет. Но этого, конечно, мало. Есть ещё одна деталь вашей внешности, о которой знают не все. Подарок, что вам оставил ваш двоюродный брат Георг, когда узнал, что именно вы подсыпали ему отраву.
В мыслях я попытался разобраться, на что намекает патриций.
Проблема была в том, что я не знал подробностей отношений Теодора Ринга и Георга, сына дяди Фердинанда.
Именно этот Фердинанд, кстати, приезжал в Ронстад на опознание моего якобы мёртвого тела больше месяца назад. И этот самый Фердинанд натравил харпагов на город — вот это мне было известно точно. Но больше об имперской семье я не знал ничего.
— Итак, — продолжал Леонель, — в тот момент, когда вы подходили к парадным дверям моего замка, мне уже описывали вашу внешность и, конечно, ваш значок волка. Сначала я подумал, что ничего особенного. Агенты как агенты. Но когда мне сказали, что у вас на шее длинный шрам… вот тут, с левой стороны… — патриций показал на собственную шею, черкнув большим пальцем от уха до ключицы, — …хм… мне сразу же захотелось лично на вас взглянуть. Ну а когда я вас увидел, то почти все сомнения отпали. Почти. Мне пришлось вынудить вас драться. Извините, Теодор. Я хотел увидеть ваш знаменитый кроваво-красный щит. И увидел. Это второе доказательство.
— Ну и что? — пожал я плечом. — То, что я адепт со шрамом на шее, ещё не доказывает, что я Теодор Ринг. Я могу быть просто на него похож. А щит… он иногда меняет цвет.
Я откровенно врал. Щитовой эрг не меняет цвета.
Патриций сразу меня подловил.
— Вы лукавите, дорогой друг. То, что я сам не являюсь адептом кодо, не означает, что мне неизвестно, как всё устроено. Не держите меня за дурака. К тому же есть третье доказательство. Самое главное. Против него у вас не найдётся аргументов.