Война HAARP?2
Шрифт:
Не по-божески это, покачал головой Афанасий, отвечая сам себе, и не по-человечески, дружище.
Добирались до госпиталя меньше часа.
Дохлый, видя настроение командира, помалкивал. Семёнов молчал тоже, пару раз поговорив с кем-то по телефону.
Геннадий Терентьевич лежал в отдельной палате с видом на лес. Он был бодр и жизнерадостен, несмотря на полученный в Судиславле стресс. Внуку он обрадовался искренне, обняв и ткнувшись ему в колючую небритую щеку носом.
– Афоньша! Вот уж не ждал!
– Уеду скоро на долгое время, вот
– Да нормально, как у бога за пазухой, и кормят хорошо, и ухаживают. Не хочешь посмотреть?
– Что?
Геннадий Терентьевич кивнул на столик, на котором были разложены какие-то бумаги.
– Я тут такую штуковину придумал, самофокусировка генератора называется.
Афанасий с любопытством переложил с места на место чертёжики, нарисованные от руки карандашом, подтёртые кое-где ластиком, взял в руки листочек с формулами и текстом.
– Ты по-прежнему не пользуешься компьютером?
– Не привык.
– Что такое самофокусировка?
Дед в одну руку взял листок с формулами, в другую рисунок, напоминающий горящую свечу, пламя которой состояло из двух язычков: коротко и широкого, вырывающегося из свечи, и длинного и тонкого, как спица, выходящего из широкого языка.
Рис. 2
– Видишь? Если обжать импульс с трёх сторон добавочными лепестками, в зоне распада начинается процесс сжатия общего полевого пакета. При той же мощности генератора дальность импульса увеличивается на порядок! То есть должна увеличиваться, надо проэкспериментировать.
Афанасий покачал головой:
– Ну ты даёшь, дедуля! Кому-нибудь об этом говорил?
– Нет ещё, выйду – поговорю с начлабом. У самого руки чешутся.
– А мой «маузер» тоже можно настроить?
– Какая разница, какой мощности генератор? У тебя стоит обычный аккумулятор, его надо обложить спиралькой, подсоединить ещё три маленьких аккумулятора, подойдут таблетки для часов, и вперёд. Говорю же – нужно проверить идею.
Афанасий подумал о применении неймса на практике. Если дед был прав, американский беспилотник Х-37 можно было сбить на любых высотах, незаметно, без каких-либо следов, пусть потом эксперты из АНБ разбираются, отчего он замолчал.
– Слушай, дед, – Афанасий оглянулся на дверь палаты, за которой дежурил охранник госпиталя, понизил голос: – Ты не мог бы набросать для меня инструкцию? Как усовершенствовать твоё изделие? Тебя потом снова увезут в министерскую лабораторию, хрен добьёшься соизволения навестить.
– Сам ты вряд ли сделаешь…
– Попрошу наших яйцеголовых, есть у меня знакомый спец по радиоконструированию.
Геннадий Терентьевич критически оглядел свои расчёты, протянул
– Держи, здесь всё, что нужно, я себе ещё нарисую.
– Ты бы всё-таки подсказал, как мне переделать «маузер».
– Вообще-то нет ничего проще, смотри. – Старик нашёл чистый листок, быстро набросал чертёжик. – Вот ствол…
– От фена.
– Сюда сунешь ещё три аккумулятора, да и батарейки сойдут, совсем маленькие, запакуешь стержень генерации в спиральку, соединишь минусы и отдельно плюсы, выведешь на массу. Соображаешь?
– Пока да. Спираль из чего сделать?
– Лучше всего из вольфрамовой проволоки, она долго продержится, а если не найдёшь вольфрама – смастеришь из нержавейки.
Афанасий не удержался, ещё раз обнял старика, спрятал бумаги в карман штанов, отделив последний листок.
– Когда-нибудь тебе и вправду дадут Нобелевскую премию.
– Да бог с ней, с премией, – простодушно махнул рукой Геннадий Терентьевич. – Других забот нет, чтобы о премиях думать? Как там в песне поётся? Жила бы страна родная, и нету других забот. Как там моя невестка?
– Нормально, привыкла уже к новому жилью. – О том, что Дуню вместе с ним захватили десантники особой диверсионной группы, проплаченной ЦРУ, рассказывать деду Афанасий не решился. – Собирается в следующем году поступать в костромской художественный.
– Это правильно, учиться надо, пока молодая. Ну а этих башибузуков, что за мной пришли, обезвредили?
– Какие могут быть сомнения? – пожал плечами Афанасий, снова подумав об Олеге. – Иначе ты тут не отдыхал бы.
– Кто это был?
– Залётные гуси, разный сброд, что шастает по миру за деньги. – Афанасий заторопился, боясь услышать неприятные вопросы, в то время как правду деду он сообщать не имел права. – Ну, мы пойдём, не бери плохого в голову, тебя теперь будут охранять, как сокровища Гохрана, ни один «гусь» мимо не пролетит.
Ещё раз обнялись.
– Передай Дуняше мой сердечный привет, – сказал Геннадий Терентьевич, поглядывая на стол с бумагой; его мысли уже были не здесь.
Афанасий вышел из палаты, оставляя изобретателя с его поистине гениальными идеями. Семёнов, расхаживающий по коридору с видом бегуна на старте, мельком глянул на часы, повернул к выходу. Афанасий догнал полковника, дождался, когда они покинут ВИП-корпус госпиталя, протянул ему свернутые в трубочку листы бумаги.
– Передайте в лабораторию, где работал дед.
– Что это?
– Идея, которая перевернёт наши представления о защите рубежей России, – серьёзно ответил Афанасий.
– Тут формулы.
– Разберутся. Дед нашёл способ фокусировки импульса неймса. Утверждает, что при той же мощности генератора его игольчатый луч бьёт на порядок дальше.
Семёнов остановился у своей машины, вертя в пальцах листок с чертёжиком и формулами, начертанными Пахомовым-старшим, спрятал во внутренний карман полупальто с меховым воротником.
– Надеюсь, твой дед прав и мы поправим наши дела.