Война и еще 25 сценариев конца света
Шрифт:
Из этого Ник Бостром (Bostrom N. Are You Living in a Simulation? Philosophical Quarterly, 2003. Vol. 53. № 211. РР. 243–255) делает вывод, что истинно по крайней мере одно утверждение из трех:
1. Ни одна цивилизация не способна достичь технологического уровня, необходимого для создания компьютрониума.
2. Или КАЖДЫЙ возможный компьютрониум будет абсолютно не заинтересован в моделировании своего прошлого.
3. Или мы уже находимся внутри имитации в компьютрониуме.
При этом пункт 2 можно исключить из рассмотрения, потому что есть причины, по которым хотя бы некоторым компьютрониумам будет интересно, каковы именно были обстоятельства их возникновения, но нет такой универсальной
В этом случае рассуждение о симуляции сводится к острой альтернативе: «Или мы живем в реальном мире, который обречен в ближайшее время погибнуть, или мы живем в компьютерной симуляции». При этом нельзя сказать, что компьютрониум невозможен в принципе: людям свойственно видеть сны, не отличимые изнутри от реальности (то есть являющиеся качественной симуляцией), а значит, с помощью генетических манипуляций можно вырастить супермозг, который видит сны непрерывно.
Впрочем, гибель мира в этом рассуждении не означает вымирания всех людей – она означает только гарантированную остановку прогресса до того, как компьютрониум будет создан.
Если мы находимся внутри симуляции, нам угрожают все те же риски гибели, что и в реальности, плюс вмешательство со стороны авторов симуляции, которые могут подкинуть нам «трудные задачки» или исследовать на нас экстремальные режимы, или просто развлечься, как мы развлекаемся, просматривая фильмы про падение астероидов. Наконец, симуляция может быть просто внезапно выключена. (У симуляции может быть предел ресурсоемкости, поэтому авторы симуляции могут просто не позволить нам создавать настолько сложные компьютеры, чтобы мы могли запускать свои симуляции.)
Итак, если мы находимся в симуляции, это только увеличивает нависшие над нами риски и создает принципиально новые – хотя и появляется шанс внезапного спасения со стороны авторов симуляции.
Если же мы не находимся в симуляции, то велик шанс, что цивилизации по причине катастроф не достигают уровня создания компьютрониума (которого мы могли бы достичь к концу XXI века). А это означает, что велика вероятность глобальных катастроф, которые не позволят нам достичь этого уровня.
Получается, что рассуждение о симуляции действует таким образом, что обе его альтернативы ухудшают наши шансы на выживание в XXI веке. (Мое мнение состоит в том, что вероятность того, что мы находимся в симуляции, выше, чем вероятность того, что мы реальная цивилизация, которой суждено погибнуть.)
Глава 19
Системный кризис: все против всех
Наша способность предсказывать будущие катастрофы безусловно выиграла бы, если бы в будущем присутствовала только какая-то одна тенденция. В действительности мы видим, что при наихудшем стечении обстоятельств в ближайшие 30 лет может осуществиться множество самых разных сценариев. Очевидно, что одновременная реализация разных катастрофических сценариев приведет к нелинейному их взаимодействию: одни из них взаимно усилятся, другие взаимно компенсируют друг друга.
Взаимоусиление катастрофических сценариев происходит как за счет их параллельного взаимодействия, так и за счет их последовательной реализации.
Параллельное взаимодействие в основном состоит в том, что, например, развитие
Таким образом, мы можем ожидать, что все технологии достигнут вершины своего развития практически одновременно.
Следующий уровень параллельной конвергенции – это создание оружия, которое использует достижения всех передовых технологий своего времени в одном устройстве. Примером такого оружия для XX века стала межконтинентальная баллистическая ракета (МКБЛ), которая сочетает в себе достижения ядерной физики, ракетной и, что немаловажно, компьютерной техники, поскольку без вычислений невозможно достичь необходимой точности. Разрушительная сила МКБЛ на порядки превосходит и силу бомбы без средств доставки, и ракеты без бомбы, и даже ракеты с бомбой, но без системы наведения. Следовательно, мы можем предположить, что самое страшное оружие будущего будет не просто биологическим, нанотехнологическим или кибернетическим, а будет сочетать в себе все эти технологии. Однако конкретнее представить его себе сегодня не легче, чем было в начале XX века представить МКБЛ.
Третий уровень параллельной конвергенции – это атака несколькими принципиально разными видами вооружений, каждое из которых основано на новых технологиях, в результате чего достигается синергетический эффект. Отчасти попыткой такой разносторонней технологической атаки были события 2001 года в США, когда почти одновременно с атакой самолетов была осуществлена атака с помощью спор сибирской язвы. Синергетическим в данном случае был эффект страха, возникший в обществе.
Последовательная конвергенция состоит в том, что разные катастрофы происходят по очереди и каждая из них прокладывает путь к следующей, еще более сильной.
Мы можем представить цепочку катастроф, которая увеличивает вероятность человеческого вымирания. Например, падение небольшого астероида приводит к ложному срабатыванию систем предупреждения о ракетном нападении, затем к ядерной войне, которая, после ядерной зимы, приводит к ядерному лету и ослаблению способности человечества бороться с глобальным потеплением, которое и уничтожает оставшихся людей. Такие сценарии можно описывать как цепочки событий, каждое из которых имеет ненулевую вероятность перейти в следующее. И хотя не каждая такая цепочка срабатывает, при достаточном числе попыток она может образоваться. В недавно вышедшей статье Мартина Хеллмана (Martin Hellman. «Risk Analysis of Nuclear Deterrence») метод анализа таких цепочек применяется для вычисления вероятности ядерной войны, в результате получается наихудшая оценка в 1 шанс к 200 в год.
Другой аспект системности возможной глобальной катастрофы можно обнаружить, исследуя аналогии на примере прошлых катастроф. Этот аспект состоит в одновременном совпадении множества факторов, как, например, небольшие нарушения регламента, каждый из которых по отдельности не мог привести к катастрофе и неоднократно допускался в прошлом. Например, для того, чтобы катастрофа «Титаника» могла произойти, должно было, по некоторым подсчетам, одновременно сложиться 24 фактора: от проблем прочности стали до выключенного радиоприемника.