Война, какой я ее знал
Шрифт:
На участке 12-го корпуса 11-я бронетанковая дивизия находилась в десяти километрах от границы с Австрией. Один батальон 90-й дивизии приближался к Хаму с намерением закрыть ведущий [261] к городу перевал в тылу 11-й бронетанковой дивизии, поскольку постоянно циркулировали слухи о намерениях 11-й бронетанковой дивизии немцев ударить в тыл нашим танкистам.
Один немецкий офицер явился к командиру 26-й дивизии и сообщил генералу Полу, что на Дунае стоят на якоре пять барж и что, если в них попадут наши бомбы или снаряды, все живое в радиусе тридцати километров будет уничтожено. Пол велел офицеру отправиться обратно, выставить
Это напомнило мне историю, рассказанную одним пленным немцем. По его словам, две сотни бойцов войск СС, все до одного воспитанники «Гитлерюгенда»{236}, прошедшие особую подготовку как подрывники и моряки, получили особое задание. Им предстояло взорвать новую бомбу из свинцовой пыли – таково было кодовое название атомной бомбы – с целью уничтожить все живое в Германии. Узнав о выпавшей им чести, восемьдесят из тех двух сотен молодых людей отказались выполнять задание и были уничтожены, или же остальным членам группы так сказали. Сто двадцать парней получили возможность принять участие в операции.
Пролетевший низко над землей самолет сбросил бомбу. Затем парням завязали глаза и в течение часа везли куда-то на грузовиках, потом повязки сняли и велели осмотреть место взрыва. Везде лежал снег, но в ареале, где проходил эксперимент, он растаял, более того, мелкие камни были стерты в порошок, крупные расколоты, а все деревья вырваны с корнем и испепелены. Они заметили, что преградой в зоне поражения стала большая гора – по другую ее сторону следы взрыва не отмечались. Тот же военнопленный уверял, что в окрестностях Зальцбурга находился подземный ангар, где содержалось сто восемьдесят самолетов, каждый из которых был снаряжен такой бомбой.
Во всем этом, безусловно, интересном рассказе сомнительными казались две вещи. Во-первых, генерал Дуллитл заметил, что самолет не мог сбросить такую штуковину с малой высоты, а во-вторых, вызывала подозрения чересчур хорошая осведомленность пленника. Позднее, когда мы вошли в Зальцбург, мы не нашли следов чудесного ангара и ни одного из ста восьмидесяти смертоносных самолетов.
В тот день я впервые посетил центр Нюрнберга, это было тяжкое зрелище. Старинный город со средневековыми стенами лежал [262] в руинах – пожалуй, такого кошмара мы еще не видели, хотя миновали множество разрушенных городов. Наша авиация была тут ни при чем, поскольку наступавшему на данном направлении 15-му корпусу Седьмой армии хватило артиллерии, чтобы заставить немцев бежать из Нюрнберга.
27 апреля мы с Кодменом полетели в штаб-квартиру 20-го корпуса в Питтерсберге, где я в торжественной обстановке вручил генералу Уокеру трехзвездную инсигнию. Он не хотел надевать звезды до тех пор, пока не получит подтверждение сената о своем повышении. Я решил поддразнить его, сказав, что он, наверное, в чем-то грешен и боится наказания свыше. Лично я никогда не ждал никаких подтверждений и надевал новые знаки различия, как только узнавал, что бумаги на представление поступили к президенту.
Вместе с Уокером мы отправились к востоку от Регенсбурга и по наведенному саперами мосту переправились через Дунай. Большого впечатления он на меня не произвел – так мутная грязная речушка. Однако рядом с мостом мы
Потом мы полетели в штаб-квартиру 12-го корпуса и имели беседу с генералом Ирвином. 11-я бронетанковая дивизия перешла границу с Австрией, а 90-я и 26-я дивизии приближались к ней. Ирвина тем не менее беспокоил не полностью прикрытый 5-м корпусом{237} фланг Первой армии, которая заняла позиции в соответствии с планом Брэдли. Я дал разрешение Ирвину остановить 11-ю бронетанковую на денек-другой для передышки, поскольку за последний месяц дивизия находилась вне зоны боевых действий только четыре дня.
86-я и 99-я дивизии 3-го корпуса успешно форсировали Дунай, а 14-я бронетанковая еще находилась в процессе перехода реки.
Командиры 3-го и 20-го корпусов, грамотные и прекрасные военные, явно старались отличиться и обойти один другого.
12-й корпус в этом соревновании участвовать не мог, поскольку на его участке дороги находились в отвратительном состоянии и ему приходилось продвигаться лишь дивизионными колоннами, что влекло за собой вполне понятные трудности.
5-я пехотная дивизия вновь вернулась к нам, теперь под командованием генерала «Берфи» Брауна. Позднее, когда 5-я доберется до своих позиций на передовой, мы пообещали вернуть за нее 97-ю «зеленую» дивизию.
На обед ко мне прибыли генералы Спаатс, Дуллитл и Ванденберг, и я распорядился выставить в честь Спаатса и Ванденберга почетный караул, поскольку с момента своего повышения в должности они еще не удостоились торжественного салюта. [263]
Британская вещательная компания (Би-би-си) выступила с заявлением, что Гиммлер отправил Соединенным Штатам и Великобритании предложение о немедленной и безоговорочной капитуляции Германии, однако получил ответ, что никаких переговоров без участия России быть не может.
29 апреля мы с лейтенантом Грейвзом полетели в Вихтах, что в двадцати пяти километрах к юго-востоку от Хама, но сесть там не смогли, поэтому нам пришлось вернуться в Хам и уже оттуда ехать на машине в Вихтах, где размещалась штаб-квартира 12-го корпуса. Корпус наступал на Линц, и я предложил повернуть вправо, чтобы захватить или создать для неприятеля угрозу захвата Пассау. Если бы нам не удалось занять данный населенный пункт и мосты через реки Дунай и Инн, которые сливались возле него, подобный маневр мог бы вынудить неприятеля взорвать мосты. Нас устраивал и тот и другой вариант, потому что главная цель взятия под контроль Пассау и его мостов заключалась в том, чтобы помешать немцам переправить войска на южный берег Дуная, в район так называемого «национального редута».
Затем мы полетели в расположение 20-го корпуса в Регенсбурге, где нашли генерала Уокера, устроившимся во дворце князей из рода Турн и Таксис. Это самый роскошный ансамбль в городе, строения которого расположены по всем четырем сторонам площади. Он включает в себя театр, библиотеку, арсенал и три церкви, не говоря уже о парках и сквериках. Впоследствии я тоже пожил в этом дворце, так что упрекать Уокера за то, что он устроился там, я не возьмусь. Так или иначе, он еще раз показал, что умеет выбирать места. Князья Турнского и Таксисского дома еще лет триста назад захватили монополию на почтовые услуги в Баварии и изобрели почтовую марку. Их умение мыслить, опережая время, принесло им солидный капитал; и теперь они все еще были очень богатыми людьми.