Война корон

Жак Кристиан

43

Фараон Камос со всей своей армией обрушился на Неферуси, подобно ястребу. Они наступали с востока, поэтому солнце слепило глаза гиксосским лучникам. Зато Яхмес, сын Абаны, и другие фиванцы стреляли, как всегда, метко.

Оставив немногих дозорных на боевых барках, египтяне все разом устремились на штурм города.

Градоправителя Титу, сына Пепи, бесцеремонно разбудили. Впрочем, он не растерялся, хотя и не ожидал нападения. Во мгновения ока схватил камень, пращу, примерился,

размахнулся… И сразил наповал командира собственного войска.

— Бейте их, защищайтесь, — подзадорил Тита стражников, вдохновив их своим примером.

Те и так стреляли, не переставая, пытаясь помешать врагу взобраться на стены. Страх удесятерял их силы, умирать никто не хотел.

— Нужен таран, чтобы выбить ворота, — сказал Усач.

— Мачты их кораблей вполне сгодятся, — сообразил градоправитель Эмхеб.

— Жалкие египтяне отступают! — обрадовался Тита. — Мы их отбросили!

Трудно поверить, но с первым штурмом он справился без труда.

Не то чтобы окончательно победил, но получил передышку. Самое время подготовиться к побегу. Египтяне осадили город и, похоже, в конце концов возьмут его. Однако градоправителю не жаль было жителей и погибших воинов. С собой он намеревался взять лишь нескольких преданных слуг, иначе не унести драгоценностей. А вот жену решил оставить, к чему в пути такая обуза? Красивых баб в Аварисе хватает и без нее.

Освободители Египта напали с востока — прекрасно! Значит, удастся улизнуть через западные ворота.

К несчастью, пришлось убедиться, что подлые враги заняли все окрестные холмы и поля, окружили Неферуси со всех сторон. Город взят в кольцо. Не выйти ни через западные, ни через южные, ни через северные ворота.

— Ты что же, сбежать надумал? — насмешливо спросила Анат.

— Что ты, конечно нет, у меня и в мыслях такого не было! Я забочусь исключительно о том, как оборонить город, как сплотить его защитников.

— А тебе не приходило в голову, что умнее всего сдаться?

— Сдаться? Ни за что! Это безумие! Самоубийство!

— Ты все равно обречен. Сложив оружие, мы избавим народ от напрасных страданий и кровопролития.

— Проливать кровь, защищая меня, — их долг! Пусть сражаются до последнего, я ведь им как отец.

— Ты злодей и трус. Но даже у тебя есть возможность перед смертью хоть раз поступить по-человечески. Открой ворота и умоляй фараона пощадить жителей Неферуси.

Тита, сын Пепи, окинул жену недобрым недоверчивым взглядом.

— Что за чушь ты мелешь, моя милая? Выходит, ты решила предать меня?

Он хлопнул себя по лбу:

— Так и есть! Раз, по-твоему, я обречен, значит, ты перебежала к бунтовщикам!

— Опомнись, взгляни правде в глаза. Твои подозрения смехотворны!

— Тебе не одурачить меня! Немедленно возвращайся в свои покои и не смей выходить оттуда. У твоих дверей я поставлю стражу.

Погоди, вот покончу с этими смутьянами, доберусь и до тебя!

— Господин, они снова идут на приступ!

С городской стены Тита, сын Пепи, видел, как со всех четырех сторон света к городу хлынула армия освобождения. Воинов, бежавших к воротам с тараном, прикрывали прочными щитами. Лучники убивали всякого, кто пытался им помешать.

Градоправитель заметил фараона в белой короне, сражавшегося у западных ворот. Тита с размаху метнул в него дротик, но промахнулся. В это время ворота подались с оглушительным треском, а затем разлетелись в щепки. Защитники крепости в ужасе наблюдали, как египтяне таранами вышибли все четверо ворот.

Освободители Египта ворвались в Неферуси. Тараны били без устали, сокрушая ненавистные, выстроенные захватчиками стены. Тита, сын Пепи, со всех ног бросился во дворец. Под крышей все-таки безопаснее, хотя его стражники не смогут долго сдерживать натиск врага. Что ж, придется встретить фараона с почестями. Умолять его о пощаде. В конце концов, разве Тита не несчастная жертва коварных гиксосов?

Наконец-то свершилось чудо, город освобожден! Он молился об этом богам ежедневно, желал погибели проклятым завоевателям всеми силами души. Отныне Тита — самый преданный, самый верный слуга фараона. Нужно только казнить предательницу Анат. Она одна источник всех зол и бед. Градоправитель на деле доказал, что ему можно доверять: именно он помешал злодейке сбежать и надежно запер ее. Пусть кара настигнет преступницу!

Неожиданно ему преградила путь толпа женщин, чьих детей он некогда истязал и убил.

— Пропустите! Немедленно разойдитесь!

— Ты погубил моего сына, — проговорила высокая рыжая женщина с мотыгой.

— И мою дочь, — вторила ей другая с тяжелым пестом в руках.

Женщины по очереди произносили слова обвинения.

— Дайте пройти! Лучше бы вы сражались с врагом, защищали город!

Тут они все разом набросились на него и принялись колотить чем ни попадя. Тита, сын Пепи, не ушел от возмездия.

Камос сразил не менее трех десятков врагов. Его пытался убить подлым ударом в спину начальник стражи, но у юного царя, казалось, были глаза на затылке. В Фивах его отлично обучили военному искусству.

Вдохновленные немыслимой отвагой фараона освободители Египта смели противника, причем обошлись почти без потерь. А вот защитникам города не посчастливилось: к полудню все улицы были завалены трупами. Впрочем, победа далась нелегко. Поначалу стражники ожидали подкрепления от гиксосов, но когда стало ясно, что помощь не придет, отчаяние и страх придали им храбрости. К тому же бок о бок с ними сражались многие горожане, напутанные россказнями предателя Титы о бесчеловечной жестокости повстанцев.