Война кротов
Шрифт:
Потому спасатели и свернули в смрадную нору, сплошь заваленную трупами.
Все в команде хорошо одеты, даже Лектор, которого на Политехе привели в человеческое подобие. Один лишь Сайгон в дырявой тельняшке с обрезанными рукавами да в прожжённых штанах. Оступись, поранься, кожа ведь открыта – и заражение с гангреной, считай, обеспечены.
– Берсерки сюда не полезут, западло им. – Фидель, похоже, сам себя пытался в этом убедить. – Только низшие в иерархии Вокзальной заглядывают сюда, чтобы оставить очередного жмура. Авторитеты бывают
Вонью пропиталось всё. Она конденсировалась каплями на стенах, капли медленно стекали вниз, объединяясь и образуя мутные ручейки, вляпавшись в которые вовек не отмоешься, будешь мертвечиной фонить.
Гильзу опять вывернуло. Бедолага. Она едва переставляла стройные ножки. Хорошо там, где нас нет? Верно, милая?
У Сайгона от смрада потемнело в глазах. Вонь вырубила тот участок мозга, что отвечал за способность видеть в темноте. Обидно. И вдвойне обидно то, что у остальных с этим полный порядок. Сайгон вытащил из рюкзака фонарь, продел кисть в хлястик на рукоятке, чтобы не потерять. Давно он так не делал…
У Фиделя на роже противогаз, у Че и Мышки тоже – подготовились ребятки, молодцы. У Байды респиратор – не ах, но хоть что-то. Без предупреждения троица в противогазах ускорилась, Байда рванул за ними. Гильзу вывернуло вновь, хотя желудок у неё давно пуст. Зато Лектор рядом и держится как ни в чём не бывало. Так сказать, пригодилось образование.
– Мы вместе, да? – Сайгон едва шёл, держась, где можно, за стену.
Главное – не поскользнуться. И не подвернуть ногу, наступив на череп.
Кое-где не наступить нельзя было при всём желании: трупы, завёрнутые в «саваны» – куски старого брезента и рубероида, – лежали рядами в несколько слоёв.
– Фидель! – крикнул Сайгон. – Че!
– Береги дыхание. – Лектор взвалил Гильзу на плечо. Девушка вырубилась, но ридикюль из рук не выпустила. – Кричать не надо. Мало ли кто придёт на зов.
Сайгон кивнул.
Тишина. Словно и не было четверых спасателей, ушедших вперёд. Они ведь на разведку ушли, верно? Сайгон уверял себя, что они скоро вернутся, но время шло, а их всё не было и не было. Слиняли, значит. Оставили амазонку и фермера на попечение каннибала… Избавились от лишнего груза.
Сайгон завидовал нечувствительности Лектора к «ароматам». Но ведь воздух тут отравлен метаном, аммиаком и сероводородом. Это как минимум.
Сайгон очнулся на плече у Лектора:
– Эй, братишка, ты чего?
Нет ответа. Натужное хриплое дыхание.
– Эй, я сам могу идти!
Сайгон понимал, что Лектору не под силу долго нести двоих. Титаническим усилием нигериец протопает ещё десяток-другой метров, а потом? Разрыв сердца?
– Отпусти меня, братишка!
Едва заметное движение головой – мол, заткнись и не мешай.
– Брось меня! Двоих не вытащишь! Гильзу спасай!
Опять отказ.
– Чего нам тут всем погибать? Гильзу…
Сайгон соскользнул с плеча Лектора. Встал на ноги. И вдруг понял, что вонь
Найти бы чистое местечко, присесть, отдохнуть, воды хлебнуть… А потом сразу вперед, догонять Лектора. Тот не уйдет далеко, с Гильзой-то на плечах. С такой особо не побегаешь.
Вот тут хорошее место, чистое.
Сайгон сел, закрыл глаза. Хорошо. Даже в заднице Хозяина Туннелей можно жить.
И вдруг…
– Здравствуй, муженёк. Чего это ты разлёгся? – Светка возвышалась над Сайгоном. Хитро прищурившись, она скрестила руки на груди. Светка! Господи, как он, оказывается, соскучился по ней за эти дни! Сайгон хотел вскочить, обнять её…
Вот только вскочить не получилось. Медленно встать тоже. И когда он успел лечь?..
Что за чёрт?!
– Милая, я… – Вот и всё, на что он способен. Едва слышный шёпот. Писк хомячка.
Язык больше не слушался Сайгона. Челюсти заклинило, во рту пересохло. Кто-то забрался к нему в череп и теперь изнутри методично лупил молотком, вот-вот проломает виски. Одним мертвецом на этом кладбище больше.
– Лентяй! – нахмурив брови, пожурила его Светка. – А кто будет метро спасать? Забыл, что война грядёт?
Сайгон хотел сказать, что ему плевать на метро, его волнует только судьба любимых и родных сына и супруги. Но не сказал. Не смог.
Света улыбалась томно. Одежды спали с неё, обнажив молочную гладкую кожу, тенистую впадину пупка, курчавый треугольник… Она звала, ждала, желала его. А Сайгон, вместо того чтобы обнять любимую, валяется тут, как рельс!
Это никуда не годится!
Светка протянула ему руку:
– Вставай, милый. Пойдём со мной.
Рывком она подняла Сайгона и потащила за собой. Он раз за разом падал на колени. Ноги – словно ходули, не кости и кожа, а деревяхи. Опять упал? Ну так вставай! Не можешь идти ровно? Шатайся, держись за стену, но иди вперёд, иди!
– Извини, Свет… Прости, что бросил тебя… Черт-те знает из-за чего… Сына…
Светка прикрыла ему рот ладонью и отвернулась. Не надо извиняться, не нужно оправдываться. Вроде прощала его, вроде бы все была готова понять… Она вела Сайгона за собой. Куда? Он полностью доверился жене. Она знает. Она выведет его из этого гиблого, кошмарного места.
И тут…
Крик ударил по ушам, наполнив сердце страхом. Пол ушёл из-под ног. Громадные от ужаса глаза Светки вспыхнули во мраке, её пальцы впились в ладонь Сайгона. Ему больно. Воздух холодил всё тело. Волосы жены извивались сотнями, тысячами червей, покинувших норы. Она и Сайгон – вместе! умереть в один день! – падали в бездонную шахту, вокруг мелькали крылатые тени, слуги мрака…
Двое ударили собой дно – резко, наотмашь.
Удар – хруст, протяжный стон.
И сразу – боль.