Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
Сдавшиеся чародеи держались по-разному. Кто-то просто мрачно шагал, затравленно озираясь и, похоже, всё время ожидая скорой расправы; кто-то начал робко улыбаться, осторожно осведомляясь, что нужно сделать, чтобы «вернуть расположение повелителя». Но только один волшебник, а именно Гахлан, из кожи вон лез, чтобы действительно вернуть оное «расположение».
Старый маг Оранжевого Ордена очень старался доказать свою полезность и искренность. Мол, он всегда был против этой войны и тщился с самого начала уговорить остальных пойти на примирение с Императором, поступившись своей непререкаемой властью;
Гахлан рассказал немало интересного о Нерге и жертвоприношениях: оказалось, что заклятья, коими так гордились остальные Ордена, Радуга получила из рук всебесцветных, изменив лишь самую малость.
— Что им надо, нергианцам? — спрашивал Император, едучи стремя в стремя со старым чародеем. — Гибели Мельина? Закрытия Разлома? Ты понял, маг?
— Повелитель, твой недостойный слуга неустанно размышлял и размышляет на ту же тему. Мне кажется — хотя доказать это я не сумею — что Нерг ищет способ подчинить Разлом. Не победить, не сдать ему Мельин — а именно подчинить. То же жертвоприношение, жертвой чего едва не стал повелитель… — Гахлан потупился, мол, стыд за содеянное не устанет терзать меня до самой смерти. — Нам пришлось поверить Нергу на слово. Ведь магические демонстрации — это именно демонстрации, ничего больше. Но мы поверили, повелитель. Я не снимаю с себя вины и не пытаюсь оправдаться…
По мнению Императора и, судя по выражению лица Тайде, Гахлан пытался проделать именно это.
— …однако строгих доказательств, что подобное… действо и впрямь поможет избыть сие бедствие, нам, Радуге, представлено так и не было, — продолжал старый маг. — Мы поверили, потому что очень хотели поверить. Ведь это так легко — переложить ответственность на других, в данном случае — на Всебесцветный Орден.
— Так ты думаешь, что оное жертвоприношение помогло бы Нергу получить большую власть над Разломом и его тварями?
— У меня пока нет лучшего объяснения, повелитель. Ведь судя по тому, что говорили нам всебесцветные, взрыв того кристалла в пирамиде и вбирание повелителем высвободившейся силы и впрямь создали некую загадочную связь между ним и проклятой бездной. Но вот что сделает с Разломом смерть повелителя — я, недостойный, сказать не в силах.
— Ничего не сделает, — раздражённо бросила Сежес. — Хватит болтать ерунду, Гахлан. Я не вижу иного способа, кроме как взять в плен и допросить с пристрастием верхушку Нерга.
— При условии, что они скажут правду, достославная. — Гахлан не забывал кланяться.
— Скажут-скажут, — процедила сквозь зубы чародейка. — Пусть они превратили себя невесть во что, но боли эти создания боятся, как и мы, простые смертные.
— Для начала их ещё надо пленить, — вступила в разговор Сеамни. — Вспомните тот дольмен. Похоже, верхушка Нерга вполне способна переноситься с места на место, открыв секрет древней магии тех мест.
— А что с нашими драконами, Гахлан? — спросила Сежес. — Когда я… уходила, Кутул и Солей как раз пытались навести там порядок.
— Ничего не получилось, — развёл руками маг Оранжевого Ордена. — Драконы все словно взбесились, и чем ближе подходили козлоногие, тем хуже всё становилось. Химмиради наложила на них сонные
— Химмиради? Из Флавиза?
— Да, достославная.
— А остальные чудовища? Авлары, вампиры, оборотни? Всё прочее?
— Очень многое погибло вместе с Красным Арком, — вздохнул Гахлан. — Ещё немало, как известно достославной, мы потеряли вместе с главной башней Кутула.
— Но как же Флавиз и Солей? Они тоже имели внушительные арсеналы!
— Достославная… ты же понимаешь, что значит выпустить чудовищ, натравив их не на Дану или гномов с орками, но на людей!
— Управляющие чары слабели. — Сежес повернулась к Императору: — Радуга всегда уделяла много внимания подобным бестиям, надеясь обеспечить безопасность; но, когда пришло время, способные отдать правильные распоряжения маги оказались вместе со мной, лицом к лицу с козлоногими, а мальчишки-неофиты сплоховали. Тем не менее надо учитывать — кое-что у Радуги могло остаться, и сейчас это бросят против нас. Возможно. Не так много, как могли, но и это… доставит известные неудобства. В первую очередь, конечно, следует ждать оборотней и вампиров.
Император промолчал. Он представил себе резню возле башни Кутула, если бы защитники той выпустили на легионы орду верволков и упырей.
— Магия Радуги тоже слабела, но Семь… то есть Шесть Орденов не желали признаться себе в этом, — покаянно кивнул Гахлан. — Каюсь, я тоже приложил тут руку.
— Вот почему на Ягодной гряде маги пытались остановить легионеров обычными средствами, — пояснила Сежес.
— Благодарение всем великим силам, — уронил Император. — Много верных слуг державы и её храбрых воинов остались из-за этого в живых.
— Но много молодых нобилей и погибло, — осторожно заметил Гахлан. — Они тоже могли бы стать верными слугами…
— Да, как же! — фыркнула Сежес. — Я их знала. Очень многих. Баронская чушь слишком сильно головы заполнила. Без кровопускания бы не поумнели.
— Это достаточно резкое высказывание, достославная, и я…
— Хватит, — поднял руку Император. — Гахлан, что станет делать Радуга, потерпев неудачу с жертвоприношением и с попыткой купить Клавдия?
— Обратится к Серой Лиге, это прежде всего. — Старый маг не помешкал с ответом. — Доблестного проконсула — уничтожить, вас, повелитель, госпожу Оэктаканн и достославную Сежес — пленить. Правда, Шесть Орденов потеряли верхушку, самых опытных и бывалых чародеев, остались командоры и средние поколения. Но я бы сейчас опасался прежде всего серых. Ещё могут пригрозить ультиматумом, мол, или вы сдаётесь, или мы открываем дорогу козлоногим. Вас они сожрут, а мы опять отгородимся детишками и баронским войском.
— Значит, баронское войско должно перестать существовать, — холодно резюмировал Император. Сежес и Гахлан переглянулись, Сеамни поймала взор своего Гвина, в глазах Дану плескалась тревога: она знала, что значит этот тон правителя Мельина — Император пойдёт к цели, несмотря ни на что.
…Предсказания Гахлана стали сбываться с неприятной точностью.
Вольные лишний раз показали себя, в одну из ночей перехватив убийцу из Серой Лиги. Тот успел взять одну жизнь, но в руки имперских дознавателей попал живым — невероятная удача.