Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
Но всё-таки настоящих противников у Эвенгара теперь оказалось двое. Салладорец вертелся волчком, заклятья так и сыпались, перемежаясь с чем-то, очень напоминающим некроманту жертвоприношения. Во всяком случае, во время кошачьего гримуара в Скавелле Фесс чувствовал нечто подобное.
Что ж, противники, похоже, надолго занялись друг другом. Пора идти дальше и, да простится мне эта банальность, «исполнять свой долг», подумалось некроманту.
— Впе…
— Смотрите, там, там! — истошно выкрикнула вдруг зоркая Тави.
Ниакрис скрипнула зубами, Райна спокойно и гордо вздёрнула
Восточный горизонт, откуда следовало накатываться ночи, резко посветлел, золотисто-шафранное зарево, казалось, предвосхищает новый рассвет. Однако оно разгоралось не вдоль всего края неба, лишь в самой его середине; сонм облаков устремился вперёд, послушно выстраиваясь исполинско-триумфальной аркой. Оттуда, из-под арки, пролился яркий, режущий свет, идеально-белый, терзавший глаза, чуть не выжигавший их; из снежно-девственного сияния возникла алая капля, так напоминавшая кровь. Словно крошечный лоскут пламени, она затрепетала посреди неба, стремительно приближаясь и волоча за собой длинные, множественные шлейфы призрачного пламени.
Отец Этлау обеими руками придерживал веки, не давая им закрываться. Его шатало, из глаз градом лились слёзы, однако он не зажмуривался и не отворачивался.
— Спаситель-во-Гневе, — услыхал Фесс сипение преподобного. — Спаситель-во-Гневе, всемогущее что-то, услышь нас, спаси и оборони!
— Оборонить себя мы сможем только сами, — зло бросил ему некромант.
Орки скалились, иные отворачивались, закрываясь сгибом руки; но куда больше даже не подумали бросать оружие.
— Обороним, само собой, — рыкнул Уртханг, в свою очередь не сводя глаз со Спасителя. — Нам страшиться нечего. Говорят же, будто у нашего племени души и вовсе нету.
— Тогда вниз, — начал было Фесс, однако его прервало издевательское:
— Не думаю, что тебе стоит торопиться, некромант Неясыть.
Голос Эвенгара слышался невероятно чётко, хотя самого Салладорца нигде поблизости не было видно.
Не обращая внимания на глумление Тёмного мага, Фесс коснулся шеи Аэсоннэ, её теплой и гибкой брони, скрывавшей перекатывающиеся мускулы.
Пора лететь, дочка. Вперёд и вниз, до самого конца. А если потребуется, то и дальше.
Спаситель стремительно приближался. Язычок дальнего пламени превратился в человеческую фигуру, облачённую в алое. Лик Спасителя каждый видел в мельчайших деталях, и Фесс невольно удивился — повергателя миров словно только что сунули головой в кузнечный горн, настолько обожжено и жутко казалось его лицо. Нет, любой, хоть раз взглянувший на иконы с Его образом, тотчас бы узнал небесного странника.
Обгорелый лик из скорбного сделался страшен. Спаситель шагал под облачным потолком по стремительно развёртывающейся прямо в воздухе золотой тропе, шёл быстрым
Алая накидка трепетала за плечами, словно боевой стяг.
— Ответил-таки! — проревел Ракот, потрясая чёрным клинком. — Надо ж, а то я уж думал — опять струсишь!
Схватка с мятежным чародеем на миг утихла. Названые братья не успели как следует взяться за него, а уже появился враг куда серьёзнее.
— Хаген, сможете его сдержать? Не одолеть, только сдержать?
— Сможем, учитель, — услыхал коричневопёрый сокол голос хединсейского тана.
— Нам, похоже, придётся заняться кое-чем другим. — Хедин желчно и ядовито усмехнулся. Смеялся он сам над собой — никогда не верил Ракоту, что сущность, подобная Спасителю, явится на открытый поединок, ан вот ведь как оно вышло…
— Учитель, мы не отступим. Как тогда, в Храме. В столице Видрира.
— Я знаю, Хаген, — а что тут ещё скажешь?
— На тебя надежда, Читающий.
«Всегда готов к услугам», — равнодушно отозвался тот. Ничего не страшится, что и неудивительно: вот уж у кого души точно нет и никогда не имелось.
…Обычно Ракот избегал нематериальности, развоплощений, бесплотья. Слишком уж сильно и живо, несмотря на протекшие столетия, это напоминало о жутких временах его собственного заточения на Дне Миров. Черноволосый воин в тёмной броне предпочитал клинок хитроумным заклятьям, вольно или невольно ограничивая себя. Но — не сегодня. Он уже попробовал остановить Спасителя «обычным образом», пытаясь представить, как действовал бы на его месте многомудрый Хедин, или как он сам стал бы сражаться с могущественным, но диким колдуном, каких немало попадалось на его пути.
Ракот видел взметнувшегося ввысь коричневокрылого сокола — Хедин спешил на подмогу. Далеко внизу остались подмастерья, Хаген, рыцари Прекрасной Дамы — их битве придётся подождать, как ни печально. Новым Богам предстояло схватиться со Спасителем.
Явившимся, куда позвали. Ответившим на вызов.
Владыка Тьмы чувствовал — его враг изменился. Жертва тех двоих, не разжавших объятий до самого конца, нанесла Спасителю куда более глубокую рану, чем все атаки Ракота.
Отлично. Как не преминул бы посоветовать Хедин, используем открывшуюся слабость. Словно он, Владыка Тьмы, хотя и бывший, этого не понимает!
— Спасибо, что пришёл! — Могучий глас Ракота пронёсся над Эвиалом, от горизонта до горизонта, заставляя вздыматься волны и в ужасе разлетаться облака. Далеко на севере трескались вечные ледяные поля, на юге смерчи сшибались друг с другом, сойдя с веками исхоженных троп. — Честь и слово тебе не чужды, так?
…Нет, чужды, вдруг подумал Ракот. Я произношу пустые слова. Я хочу верить, что мой враг, как и я, блюдёт вежество поединка. Но я же знаю — он есть пустота, обманка, тлен, мигающий болотный огонёк, заманивающий путника в глубь трясины. Как такой может уважать священные правила единоборства, почитающиеся таковыми среди самых диких и кровожадных племён?