Война магов
Шрифт:
– Говорят, нельзя войти в Неблагой Двор и выйти прежним, — мягко сказал он. — Что ты видел? Что узнал?
Взгляд Маттео обежал Нат, ища какой-нибудь признак Теневого Плетения. Он больше не видел магии, которую нашел в тоннеле Неблагих. Неуверенный, стоит ему огорчиться или вздохнуть с облегчением, он пожал плечами.
– Я просто джордайн.
Сияя, Тзигона подошла к Маттео, но резко затормозила, едва её взгляд упал на почти прозрачного Андриса.
– Девять кругов! Что он тут делает?
– Андрис — джордайн, который обещал служить Халруаа.
– Это уместно? — скрестила руки девушка. — Последнее, что я видела, это как вы двое набросились друг на друга с мечами. Выглядело чертовски серьезно. Последний раз я слышала, что он заодно с Кивой и кринти.
– Мы пришли к взаимопониманию, — сказал Маттео.
Девушка покачала головой.
– Не думаю, что здесь ты нашел еще одного Цирика, Маттео.
Андрис попытался иронически улыбнуться.
– Должен ли я счесть это за комплимент?
– Можешь провалиться в Бездну и вернуться обратно, мне дела нет, — сказала Тзигона. — Только держись подальше от меня.
Призрачный джордайн поклонился и спокойно пошел прочь. Маттео двинулся следом, но после решил, что другу нужно побыть одному.
– Ты не права насчет Андриса, — сказал он тихо. — Он хороший человек. Быть может, у него слишком сильное чувство собственного предназначения.
– Может быть, — она взяла Маттео под руку и криво усмехнулась. — У тебя есть раздражающая привычка быть правым.
– У меня есть раздражающая привычка быть слепым, — ответил джордайн.
Тзигона отстранилась и уперла руки в бока.
– Ты не мог бы повторить это для людей, которые не владеют языком джордайнов?
– Андрис прав. Прошедший завесу не может остаться прежним. Я раньше и не понимал, как часто моими поступками управляла гордыня. Теперь я вижу это на каждом шагу, и, поверь, зрелище малопривлекательное.
– Ты гордый, — согласилась она. — И это, как говорила Синестра Беладжун, одна из самых красивых женщин в Халруаа, напрасно. Как я понимаю, вы оба имели право на гордость.
– Гордость заставляет нас быть эгоцентричными. Я ищу ответы в истории Халруаа. Твое мышление более гибкое. Без твоих внезапных идей мы могли бы не выбраться из мира темных фейри.
Её глаза распахнулись.
– Кто показал мне, как восстановить воспоминания? Очень полезная вещь, знаешь ли. Кто сказал мне, что я — волшебница и убедил меня разузнать о магии?
Маттео вздохнул.
– Со временем, ты пришла бы к этому сама.
– Я бы посмотрела, как ты сказал это трупу. “Не переживай из-за маленькой неудачи, дружище — я уверен, рано или поздно ты бы взяла меч”, - она поразительно точно изобразила речь Маттео. — Твоя гордость была бы целей, прикинься я потерявшей сознание девицей? — спросила она собственным голосом.
Мысль показалась такой нелепой, что Маттео не мог не улыбнуться.
– Да, наверно.
– Ну, забудь. Теперь мы вернулись. И что? Ты все еще джордайн?
Он думал об этом. Резкий контраст между Неблагим Двором и тем миром, что он знал, притупил все чувства.
– Полагаю, все зависит от того, как ты это понимаешь, — сказал он.
– Джордайн, — услужливо продекламировала подруга. — Чопорный, высокомерный, я-все-знаю человек, способный нудеть на любую тему, покуда из ушей всех слушателей не потечет кровь. Не способный обойти закон. Старый дед, который знает о веселье лишь то, что меня нужно держать подальше от него.
Губы Маттео дрогнули.
– Звучит знакомо.
Тзигона кивнула и бросилась в его объятия.
– Тогда объясни мне, почему я так рада вернуться?
Глава 16
Рассвет окрасил небо яркими красками. Авариэль быстро приближалась к Халараху и скромной вилле, которая принадлежала Баселю в городе короля. Корабль пронесся по всему городу, замедляясь по мере приближения к маленькой башне.
Тзигона, успевшая помыться и переодеться в чистую одежду, стояла у перил, глядя на яркий пейзаж, словно жаркое солнце Халруаа и свежие морские цвета могли выжечь из её памяти воспоминания о мрачном сером мире. Внезапно, девушка перегнулась через бортик, указывая куда-то вдаль.
– Во имя Девяти кровавых Кругов, что это?
Слабая, желтая, словно пыльца, аура, окружала башню мага.
– Волшебная защита, — объяснил Басель, внезапно помрачнев. — У меня не было шанса сказать тебе о смерти Фарры Нур. Обвинили Мейсона. Поскольку в дознании случилась некоторая неопределенность, ему разрешено оставаться в башне, относительно свободным.
Карие глаза Тзигоны распахнулись от испуга и удивления.
– Быть такого не может! Мейсон никогда не причинил бы вреда Фарре. Они любили друг друга, вы знаете! Он был совершенно ею очарован.
– Если тебя вызовут свидетельствовать на суде, я бы предложил подобрать слова, доказывающие их взаимную привязанность, — посоветовал Маттео.
– Фарра мертва, — повторила девушка, пытаясь принять это. — Не могу поверить. Как это произошло?
– Из того, что мне известно — она была убита ножом, который позже нашли в комнате Мейсона.
– Как тонко, — фыркнула Тзигона. — И что сказали маги-гончие?
– Мейсон не помнит ничего о её смерти, и они не могут получить его воспоминания. Он будет заперт в башне, пока все приводящие в замешательство аспекты этой ситуации не будут решены.
– Вроде той стражи, лорд Басель? — спросил Маттео, указывая на охранников у ворот.
Маг скривился, замечая оцепивших башню отряд солдат, одетых в форму.
– Среди нас нет никого, кто уделил бы внимание подобной нелепице.
Они посадили Авариэль в ближайшем небесном озере — одном из мелких искусственных озер, которые обеспечивали летающим кораблям удобную швартовку — и поспешили к вилле Баселя пешком. К их удивлению, капитан стражи подал знак, и стоявшие у ворот охранники скрестили алебарды.