Война мертвых

Прошкин Евгений

Два звена образовали короткие дуги примерно в километре от леса и сходу, едва рассредоточившись, пошли в атаку.

В настоящем сражении конкуры вряд ли могли позволить себе такую роскошь: шестьдесят шесть броневиков против пары танков, но Егор, видно, решил не скупиться.

– Тихон, мы уже герои! – задорно крикнула Марта. – Сколько гадов на себя вызвали!

От ее танка протянулись пунктирные линии, и в левом ряду засверкали оранжевые разрывы. Не желая отставать, Тихон открыл шквальный огонь из всех орудий. Толстые голубые канаты, выпростанные большими

пушками, он старался направлять так, чтобы поразить сразу две машины. Ему приходилось держать в голове около десяти целей, но это почему-то было совсем не трудно.

Третья группа промчалась почти вплотную к танкам – стальная шкура Тихона зазвенела от мелких, но глубоких укусов.

Выстрелом он зацепил колесо предпоследней блохи, и она, клюнув, воткнулась в землю. Следовавшая за ней вильнула в сторону, но слишком поздно, и машины, сминая друг друга, слиплись в большой рваный ком.

За спиной с треском рухнуло высокое дерево. Крона вылетела вперед и еще долго раскачивалась, осыпая землю иголками.

Двадцать броневиков сделали круг и присоединились к редеющему фронту. Тихон и Марта синхронно исторгли по четыре ветвистых струи, и ни одна из них не прошла мимо – восемь блох распались на куски и покатились, брызгая горящими внутренностями.

– Браво, – сдержано похвалил лейтенант.

Чем ближе подбирались броневики, тем ощутимее становились уколы от их ускорителей. Зенон неистово маневрировал, поэтому больших отверстий в их танке пока не насверлили, но маленьких было великое множество. Тихон уже перестал видеть довольно широкий сектор – частицы ртути перебили несколько нервов, идущих от объективов к командному блоку. Вертеть башней времени не было, поэтому все, что находилось справа-сзади, он воспринимал лишь в радиодиапазоне – спасибо, локатор еще кое-как работал.

С Мартой связи не было – капитан любил, чтоб задание выполнялось с надрывом, – но Тихон и без этого знал, что дела у нее неважные: из шести разрядников стреляли только два, да и то не всегда удачно.

Оставшиеся пятнадцать блох продолжали наступать, планомерно превращая Тихона в худую жестянку. Очередная капля ртути повредила накопитель, и малые орудия замолчали.

Десять блох. Радар выскользнул из сознания, будто его там и не было. Выключился еще один зрительный сектор, и Тихон окончательно окосел. Появилось новое тревожное предчувствие: конкуры кромсали броню.

– Зенон! Двигайся!

– Все, траков нет.

Жиденький залп – две машины в огне. Марта плюнула в ближнюю блоху слабо светящимся сгустком – и не попала. Дальше на нее рассчитывать нельзя.

Еще выстрел – еще две машины. Нет, в одиночку не справиться. Шесть блох, и его уже почти распилили. У Тихона возникло непреодолимое желание посмотреть, что происходит с Мартой, и он, теряя последние секунды, обернулся. На этом механизм заклинило, и Тихон потерял возможность видеть своих врагов.

Корпус Марты покрывала оспа мелких раковин. Башни пересекали бесчисленные шрамы, а одно из главных орудий было срезано по длинной диагонали.

– Пора заканчивать, – сказал лейтенант. –

Отлипайте.

Тихон не понял, кого Игорь имеет в виду, – оба экипажа или его с Зеноном. Чтобы подать хоть какой-то знак, он шевельнул пушками. Марта ответила тем же. Она все еще находилась в танке, и Тихон этому обрадовался. Теперь он мог осуществить то, что задумал в самом начале. Ведь не из тактических же соображений он приказал Зенону гнать к лесу. Совсем из других.

Тихон впился взглядом в поверженную Марту – чтобы налюбоваться на ее гибель, ему не хватило бы и вечности. Он дождался, пока ртутная игла не достигнет самого сердца, и тяжело выдохнул в сторону Марты. И, уже угасая и погружаясь в холодный мрак, удовлетворенно отметил, что сжег суку дотла.

– Опять ты со своими фокусами?! – разъяренно крикнула она, выбираясь из капсулы. – Игорь, он же бешеный! Тебе что, идиот, КБ разрушили?

– Не успела, да? – осклабился Тихон. – Ничего, в следующий раз наверстаешь.

– Так, заткнулись! – велел лейтенант, поднимая руки. – Воевали отлично, всеми доволен, а теперь вон отсюда. И учтите: за драку у нас полагается пять баллов.

Марта тряхнула волосами и выскочила в коридор. Филипп, как теленок, поплелся за ней.

– Еще что-нибудь подобное повторится – вернешься домой, – улыбаясь, пригрозил Игорь. – Своих убивать нехорошо, ясно, курсант?

– Даже мертвых?

– Свободен, говорю.

– Мне понравилось, – поделился Зенон, выходя из класса. – Я про блох. У меня вот не получается. Наверное, придется служить водителем.

– Тебе не позволят, – успокоил Тихон, прибавляя шаг.

Зенон был ему симпатичен, но не настолько, чтобы ради знакомства жертвовать сном.

Есть Тихон не хотел. Как только печь согласилась выполнять любые заказы, интерес к еде пропал, а потребность организма в калориях из-за лежачего образа жизни была мизерной. Лишь мягкое и вкусное слово «вотка» кормилица по-прежнему игнорировала, издевательски поднося то чай, то взбитые сливки.

Тихон поплескался в санблоке и, обсохнув под обжигающим ветром, стер с зеркала остатки пара. За прозрачной границей начиналась точно такая же комната, отделанная под розовый камень, и в этой второй комнате кто-то стоял.

Светлая шевелюра отросла неимоверно, но поскольку привычки расчесываться Тихон так и не приобрел, волосы свалялись в космы и лежали кое-как. Иногда они сползали на лоб, и тогда он нервным движением закидывал их куда-то назад, не слишком беспокоясь, как они там устроятся.

Фигура, и прежде далеко не атлетическая, стала приобретать какие-то стариковские пропорции. Ноги удлинились, и на них четко выделились коленные суставы. Руки тоже похудели. Если раньше Тихон все же мог найти у себя жилку, названную в анатомическом справочнике бицепсом, то сейчас она и вовсе растворилась. Под кожей прощупывалась мягкая масса невостребованных мышц, болтающаяся вокруг тонкой кости. Лесенки ребер нисходили в плавную впадину – Тихон отметил, что скромное брюшко ему бы не помешало, по крайней мере, тело не было бы таким извилистым.