Война миров и цивилизации. Том 2. Американский каганат против человечества
Шрифт:
***
Иван Борисович выглянул в коридор. Росс как раз закончил разговор с Михаилом о дальнейших действиях.
— Вы прямо пропали, — сказал он, — там кофе остывает.
— Да, тут звонок за звонком, — ответил Ростислав, заходя обратно в кабинет директора.
Крест лежал на столе. Снова увидев артефакт, опричник задумался, как поступить.
— Иван Борисович, — произнес он, — скоро сюда приедет наш общий знакомый Игорь и объяснит все лучше меня. У меня есть еще несколько вопросов.
— Задавайте, — пожал плечами директор музея. Этого странного человека всю жизнь ждал его отец, учитель его отца, да и он сам. Но сейчас он был уже не слишком рад этой встреч, предчувствуя множество наметившихся проблем.
—
— Что? Игорь тоже? — с удивлением поднял брови директор.
— Я не могу всего рассказать, но браслет действительно означает принадлежность к тайному ордену и прошу отнестись к этому очень серьезно, — продолжил опричник, — то, что ты не знал о том, что Игорь, тоже состоит в Тайном Приказе, неудивительно. Видимо, был момент, когда ради сохранения этой организации все вертикальные связи были разорваны и потомки отдельных членов ее теперь не знают друг о друге.
— Отец мне много объяснял про то, что должны и не должны делать члены Тайного Приказа, но до сегодняшнего дня это все казалось словно ролевой игрой…
— Это не игра, — оборвал его опричник, — это вопросы жизни государства, которое сейчас называется Россия и людей, живущих в нем.
Иван Борисович молча смотрел на своего нового знакомого, не зная, как реагировать на его слова. Пафосных фраз о судьбе страны он слышал много и часто. Но то, как это прозвучало из уст Ростислава вызывало другое ощущение. Его немного не характерное для современников поведение и манера говорить, какая-то незнакомая энергетика, которую он излучал вызывали желание встать по стойке смирно, отдать честь и сказать «есть».
Для опричника это было неудивительно. Как построить разговор, какой заговор прошептать и как склонить человека, чтобы он озадачился твоей целью, как своей Ростислава обучали лучшие мастера своего времени.
— Иван, — спросил Росс, — крест вот перед нами, и это хорошо. У меня вопрос: есть версия, где сам посох, который он венчал? Что известно о его судьбе. И почему он был разделен на составные части?
— Ну, здесь я действительно могу только версию высказать. Самая простая: это то, что посох был деревянный и мог не сохраниться. Жемчуг, которым он был украшен тоже недолговечен, а вот сам крест из металла, поэтому благополучно пережил несколько столетий, — начал Иван Борисович и, усмехнувшись, добавил, — был бы из золота мог бы и не пережить.
— А сложная версия есть? — спросил Росс, который хотел узнать все, что знал директор музея — профессионал в поиске археологических ценностей.
— Ну, это, скорее, конспирология, — ответил Иван. — Если это действительно артефакт непростой, то вполне могли разобрать на три части — сам посох, крест и нить жемчуга, и отдать на хранение разным людям, которые друг о друге ничего не знали, до лучших времен. Я бы сделал так. Кстати, никто точно, конечно, не скажет, но ходили слухи, что жемчуг где-то здесь в Ростове. Вроде бы его нашли, когда я еще совсем мелкий был. Отец пытался что-то выяснить, кто нашел и где он, но ничего узнать не удалось.
Ожерелье было подарком царю от северных магов. Карельский жемчуг в этом ожерелье обладал способностью избавлять владельца от любой порчи и проклятия. А будучи в руках царя, да вместе с посохом он защищал всю страну. Правда, при этом он чернел и становился мутным, вбирая в себя зло. Тогда нужно было, чтобы девушка, надев на себя ожерелье в купальскую ночь трижды вошла и окунулась с головой в холодную северную реку под заклинания карельских волхвов. Однажды опричник сам наблюдал это. Как раз после его возвращения из Англии. Он был послан царем для охраны ожерелья и девицы, на которую была возложена сия миссия. К тому же считалось, что проклятие было наслано англичанами. Да и происходило все в краю, где он родился и вырос. Росс стоял рядом на берегу, наблюдал
«Как все усложнилось-то, искать посох по частям», — подумал Росс. — «Ну, да ладно, хорошо хоть одна часть нашлась, это уже хороший знак».
— Сделаем так, мне надо навестить сегодня ближе к ночи группу господ, планирующих разные безобразия, — сказал он, — поэтому, положи пока в зале музея на место креста что-нибудь похожее из запасника, а этот в сейф под замок. И еще, не надо отлучатся от него. Сейчас сюда приедет мой человек, Михаилом зовут, он поможет, если что-то пойдет не так.
— К чему такие предосторожности? Этот крест лежал здесь в музее много десятков лет и никому до него не было дела…
— Иван, — перебил его Ростислав, — ты видимо не понимаешь, что это, какой силой обладает и какую ценность представляет.
— Кроме нас ведь никто не знает…
— А еще та женщина смотрительница, а еще несколько человек, которые были в этом зале, а охранники по камерам не следили за нами?
— Ну, ты уж совсем сгущаешь краски, — директор музея тоже перешел с собеседником на ты.
— Береженого, Бог бережет, — сказал Ростислав, глядя в глаза, — видишь ли, мне тут у вас понравились компьютерные игры. И я заметил такую особенность. На локациях энпээсы довольно неплохо живут своей жизнью, никто их не беспокоит. Но как только там появляется главный герой, который что-то делает или ищет, так сразу у этих энпээсов начинаются всевозможные беды и проблемы. Откуда-то появляются толпы врагов, стада монстров и все хотят их убить. И у главного героя помимо основного квеста возникает необходимость их защищать и решать эти проблемы. В жизни, как я заметил, все примерно также. Только давай не будем сейчас проверять это на практике.
— Что значит у вас тут понравились компьютерные игры? А раньше ты был в таком волшебном месте, что никогда их не видел, что ли? — не понял Иван.
— Ну, я бы не назвал это место волшебным, но компьютеров там не было. Скажи-ка мне лучше такую вещь, — Росс перевел разговор со скользкой темы, — ты же местный и мысок за озером должен знать. Что там сейчас? И желательно поподробнее.
— Так, это ты этих собрался навестить? — откинулся на спинку кресла и уставился на собеседника директор музея, — да уж, извиняюсь, а ты какое к ним отношение имеешь? Они ведь со стороны никого к себе не пустят. Или ты по представлению от кого-то?
— Нет, я сам от себя. С инспекцией, так сказать.
— Ну, это шансов нет.
— И, тем не менее, я попытаюсь.
Иван Борисович несколько секунд молча смотрел на Ростислава, прикидывая, что это — отвага или слабоумие? И вдруг увидел в глазах своего гостя холодный безжалостный блеск, который ему встречался на миниатюрах с изображением опричников, отчего по спине пробежал неприятный холодок.
— Место это действительно интересное с точки зрения археологии, — начал рассказ директор музея. — Три года назад мы планировали начать раскопки. Была идея, что там помимо культового места располагался еще и центр кузнечного ремесла. Пока получали все разрешения и средства на раскопки, там обосновались эти, к которым ты в гости собрался. Никакие письма о том, что это площадка важна для археологии и вообще природоохранная зона на самый высокий федеральный уровень не помогли. Обнесли все забором, поставили охрану, ну и закрыли этот мыс для посторонних. Теперь проводят там свои сборища. Сегодня, кстати, перед солнцеворотом, они стопроцентно будут там собираться. Только вряд ли пустят тебя к себе, это закрытый клуб, похлеще бильдербергского будет, только местный. Не буду тиражировать сплетни про колдунов и сатанистов. Скажу только, там собираются хозяева жизни и земли нашей. Чужих близко не подпускают.