Война миров
Шрифт:
Весьма фамильярно похлопав Марию по руке, старая леди отплыла в сторону ее мужа. Сейчас она и Энрике чем-нибудь ошарашит, подумала я. Так ему и надо.
Я успела только повернуться к Марии, как раздался громкий возглас – то ли испуга, то ли раздражения, – и все ахнули. Мимо метнулась леди Памела, поднялся шум. Я посмотрела – и увидела побледневшую леди Дженнифер и Энрике, который зажимал кисть. Ничего не понимаю.
Оказалось, Энрике, беседуя со старой леди, машинально положил руку на спинку стула. А на стуле сидел и умывался Барсик, любимый кот-киборг Памелы. И уж что взбрело в его котячью башку, неясно, только он подпрыгнул и расцарапал кисть Энрике, да так, что
Барсика из гостиной тут же выгнали, женщины разахались, Памела извинилась, заверила, что коту сделаны все мыслимые прививки, поэтому заразы никакой ждать не стоит, предложила вызвать врача, чтобы обработать рану… Энрике галантно отказался, мимоходом обронил, что принимал участие в боевых действиях, это было необходимо для карьеры, так бы не пошел, но главное, он совсем не склонен падать в обморок при виде кошачьих царапок. Достаточно смыть кровь и заклеить ранки, больше ничего не нужно. Меня отчего-то разозлило это позерство – ну вышел бы, вымыл руки, ему бы Лур все обработал, зачем собирать вокруг себя всех женщин и намекать на славное боевое прошлое?
Я обошла его сзади и елейным голоском, но громко сказала:
– А это вам, доктор Вальдес, месть. От кошачьего бога. Говорят, такой существует.
– Месть? – он изумился.
– Да-да. За одного крохотного котенка, пинком сброшенного с лестницы.
Стало тихо. Памела сделала мне страшные глаза.
– Леди Берг, вы что-то путаете. У меня прекрасная память, но я не припоминаю такого эпизода. Да, я не люблю животных, особенно в доме, но чтобы пинать котенка… Нет-нет, определенно такого не было.
– Еще бы вы помнили. Вы были пьяны, – уточнила я, понизив голос.
Он задумался:
– Я действительно это сделал? Какой позор! Но этого кота я не трогал, клянусь вам!
Леди Дженнифер на всякий случай вклинилась между нами, оттеснив меня и Марию. Мария тихонько сказала:
– Энрике не везет с животными. Он не любит их, они не любят его. Особенно кошки. Куда бы мы ни пришли, где есть кошка – она непременно его оцарапает или укусит. Ума не приложу почему.
– Должно быть, им не нравится запах его парфюмерии. Она ведь на каждом человеке звучит по-своему. Возможно, духи в сочетании с естественным ароматом кожи дали такое сочетание, которое выводит зверьков из себя.
– Особенно страшно было, когда на него напал любимый кот Арриньо.
– О, Арриньо завел себе кота?
– Да, и довольно давно. Этот кот просто спрыгнул на голову моего мужа с полки, он вел себя, как безумный, расцарапал все лицо… Ох! Я даже боялась, что останутся шрамы.
– Хорошо, что глаза не пострадали.
– Да-да. А что стало с тем котенком, о котором вы упомянули? Он не пострадал?
– Нет. Он был бродячий, и после того случая я взяла его к себе. Ветеринар сказал, что он породистый. Я съездила в клуб, выяснила его происхождение, получила родословную. Надо сказать, что без Арриньо мне пришлось бы туго, – со смешком созналась я. – С меня в клубе сначала потребовали целое состояние за анализы и документы котенка, а потом приехала его заводчица и устроила скандалище, утверждая, что я украла котика. Ну а потом мне пришлось бежать из Эльдорадо, и я попросила генерала Вальдеса отдать котенка Амелии. Должно быть, вы с нею знакомы. Она любит животных, и я надеюсь, что котик до сих пор жив и обласкан.
Мария, пристально глядя мне в глаза, медленно покачала головой:
– Разумеется, я знакома с Амелией. Я хотела уйти в монастырь вместе с ней. Она ушла. А я отправилась под венец. Но мы и потом очень часто встречались с ней. Но, Делла, у нее никогда не было кота. У нее есть приемная
– Да? Странно. Возможно… Нет, ничего плохого с котенком случиться не могло. Даже если генерал Вальдес по какой-то причине не сразу наведался в мою квартиру, зверька могла взять домовладелица. Ей очень нравился мой Тито.
Мария согласилась. И тут же спохватилась:
– Вы сказали… Тито?
– Да, и ветеринар утверждал, что это самая распространенная кличка для кота.
– А он был такой – с длинной шерстью, с рыжими пятнами и полосами, да?
– Еще с кисточками на ушах. И белыми лапками. Кстати, лапки у него шестипалые.
– Мейн-кун?
– Да.
– Делла, я не знаю, что это означает, но именно такой кот у Арриньо. Вы знаете, я дружила с дочерью Арриньо, она Мария, как и я. И она сказала, что кот появился в доме самым загадочным образом. Вечером все отправились спать, а утром он уже был. Арриньо сказал, что это – память об очень хорошем человеке. И все. Кота в семье обожали. Он и вправду был замечательный. Такой яркий, такой ласковый… только мужа моего невзлюбил. Но я подумала: а что, если это тот самый котенок? Конечно, я слыхала, что у кошек короткая память, но вдруг он запомнил человека, который его ударил?
Я не успела даже обдумать то, что услышала.
– Мария, у вас же есть код Арриньо?
– О, его личного нет. Только его дочери. Вы хотите?..
– Я хочу написать ему и спросить, как мой котенок оказался у него. Если, разумеется, это мой, а не похожий котенок.
– Но… Мне сказали, отсюда никак нельзя связаться ни с кем в Эльдорадо.
– Сейчас я что-нибудь придумаю.
Я посмотрела на Джета – и отказалась от мысли даже советоваться с ним. Но рядом была Фатима – вот кто может помочь. Я отозвала ее в сторону и объяснила проблему.
– Делла, я полагаю, что это глупость, но вполне безобидная, – ответила Фатима и поманила Рудольфа Хайнца. Тот стоял спиной и не мог видеть нас, но стоило Фатиме поднять руку в призывающем жесте, как он повернулся и подошел. – Руди, у Деллы каприз. Она желает написать Арриньо, чтобы узнать о судьбе своего котенка, потерянного в Эльдорадо.
– Арриньо, – хмыкнул Хайнц. – Безнадежно. Он общается только с избранным кругом. И в этот круг не входят ни земляне, ни даже мы. При том что десять лет назад он принимал меня и Арнольда у себя дома.
– Если быть точной, у меня нет кода Арриньо. У Марии есть код его дочери.
– С дочерью тоже номер не пройдет, – заверил Хайнц. – Попробовать можно. Но не через меня. Если бы кто попроще, я бы перебросил, а на такой уровень меня не пускают… Впрочем, я узнаю.
Через секунду к нам присоединился Арнольд Мирра.
– Что-то мне это напоминает историю, как ты искал своего сбежавшего попугая… – пробормотал он и раскрыл наладонник.
Почему-то они засмеялись.
– У Рудольфа дома живет попугай жако, – объяснила Фатима. – Попугай отдельно знаменит тем, что никто и никогда не видел, как он летает. Он говорит, он поет, и он ходит пешком по полу, очень ловко вспрыгивая на стулья, столы и куда ему надо. Кажется, что он при этом даже крылья не раскрывает. Однажды Рудольф забыл закрыть окно на чердаке, и попугай исчез. Рудольф решил, что птица улетела. Ведь должен же попугай уметь летать! Он так испугался за своего любимца, что поставил на уши всех. Птицу искали с полицией. А через несколько часов прекрасно выспавшийся попугай вылез из платяного шкафа и доложил о своем присутствии. Над Рудольфом тогда несколько месяцев подшучивали, да и сейчас вспоминают при случае. Хотя история нисколько не постыдная.