Война не по правилам
Шрифт:
— Что? — спросил Самойлов.
В наушниках Брагер не услышал его, поэтому ничего не ответил. Спустя десять минут он переключил какие-то тумблеры, подключил монитор встроенного компьютера, по которому пробежали пульсирующие сигналы. Чуть позже они вытянулись в две постоянные, одну изредка появляющуюся линии. Лейтенант выключил монитор, переключив большой тумблер, отчего аппаратура начала издавать легкий шелестящий звук, снял наушники и улыбнулся:
— Поздравляю вас, господа! Первый выстрел, и прямо в «десятку».
— А если по-русски? — взглянул на него Самойлов.
— Здесь наши заложники. В
Олейник кивнул на аппаратуру, умещающуюся в чемодан, размером немного больше стандартного кейса.
— И это все ты по ящику своему узнал?
— Это не ящик, Вячеслав Николаевич. Это современная станция слежения, вмещающая в себя много функций, в том числе и функцию спутниковой радиостанции, и систему видеонаблюдения. Прибор прослушивания в отдельном контейнере, но он в общем комплекте.
— Да-да, далеко ушла наука. Нам бы в восьмидесятые сюда такие штуковины, сколько людей сберегли бы.
— Ну, допустим, людей ты по теплу высчитал, а как разобраться, где боевики, а где заложники? И что это за пульсирующие линии были на экране монитора? — поинтересовался Самойлов.
— Пленных я определил по разговору.
— По разговору? Сейчас, ночью?
— Да, видимо, днем выспались. Говорили в основном мужчина с женщиной, второй мужчина лишь изредка вмешивался в их разговор. А линии — это диаграммы тембров голосов, по которым я смог идентифицировать их. И с уверенностью могу сказать, что беседу вели хирург Гарин со своей женой, а поддерживал ее анестезиолог Васильев. В компьютере записаны образцы их голосов для идентификации.
— Что, вот так все просто? Вышли на позиции, включили какую-то шарманку, и на тебе, полный расклад?
— Капитан, почему вы все время чем-то недовольны?
— Не люблю, когда так легко и просто. Первое же включение аппаратуры, и сразу попадаем на заложников, «духов» и в целом базу. А если голоса заложников записаны на магнитофон, и боевики его спецом крутят?
— На глупые вопросы не отвечаю.
— Чего глупые, лейтенант? Не забывайся.
— Да ты мозги-то включи, командир, — перешел на «ты» Брагер. — Какой, к черту, магнитофон? На хрена его врубать боевикам? Это первое. Тепловизор фиксирует двенадцать человеческих тел, трое из которых находятся в подвале, они менее отчетливо видны, и при них нет предметов, которые аппаратура определила как оружие. У девятерых есть. Они наверху в домах, один на посту. Это второе. И третье, последнее, даже если работал магнитофон, то аппаратура определила бы его. И прошу, капитан, давай каждый будет заниматься своей работой.
— Ладно, лейтенант, работай! — успокоил Брагера Самойлов. — Связь мне с Скоробогатовым, и срочно.
— Теперь-то куда спешить?
— А вот это уже мое дело.
— Конечно, капитан.
Олейник только улыбнулся, глядя на этих, по сути, еще пацанов. Он вспомнил свою боевую молодость.
Недолго «колдовал» над аппаратурой лейтенант Брагер, протянул Самойлову трубку размером с небольшой сотовый телефон:
— Майор на связи!
— Первый?! Второй! — проговорил в трубку капитан.
— Слушаю.
— База «духов» и заложники в Лашкаре.
— Точно?
— Инженер
— О чем говорили заложники? Впрочем, запись переговоров Брагеру передать мне утром. Сколько боевиков на базе?
— Девять рыл.
— Вооружение?
— У часового автомат, у остальных не выяснено, но все вооружены.
— Техника?
Самойлов прикрыл рукой микрофон, взглянул на Брагера:
— Техника у «духов» есть?
— Два внедорожника, за большим домом.
Командир подгруппы кивнул и ответил Скоробогатову:
— Два внедорожника.
— Ну что ж, поздравляю. Брагеру благодарность. Подгруппе продолжать наблюдение. Связь в прежнем режиме.
— Мы могли бы без проблем, подойдя к Лашкару всей группой, уничтожить «духов» и освободить заложников.
— Без сомнения, возможно, так и будет, но после команды Центра. Я немедленно свяжусь с начальником, а потом с тобой. Ожидай вызова.
— Принял.
Командир группы отключился, а Самойлов передал трубку Брагеру:
— Ты не вырубай систему, майор поговорит с Москвой и вызовет нас.
— Понял.
Скоробогатов приказал связисту связаться с генералом Володарским.
— Что, прямо сейчас? — удивился прапорщик Лургин.
— Ты не понял приказа, Семен?
— Понял. Вызываю.
Генерал-лейтенант Володарский ответил спустя минуту:
— Да, Вьюн?
— Я, наверное, разбудил вас?
— Не важно. Что у тебя?
— Посланная в Лашкар разведка с ходу обнаружила там и базу Абдуллы, и заложников. Можем до рассвета всем подразделением выйти к Лашкару и провести штурм базы с уничтожением боевиков и освобождением заложников.
— Никаких активных действий, Вьюн! — отрезал генерал.
— Разрешите узнать почему?
— Мне уточнена задача по операции. Впрочем, уточнение одно: вы должны не только разгромить базу, освободить медиков, но либо захватить Абдуллу Мирзади, его помощника Азада Рани, или в прошлом прапорщика Советской армии Алексея Рубанко, а также генерала запаса Глобина, либо уничтожить их при невозможности захвата.
— Глобина? — переспросил Скоробогатов.
— Точно так, Рома.
— Но это возможно лишь в случае прибытия в район вертолета с ПЗРК или муляжом комплекса.
— А разве я сказал, что план изменен?
— Понял, допустим, нам удастся разобраться с Абдуллой, его базой и освободить заложников, определить точное место сделки, но у нас нет никакой гарантии, что с Абдуллой к месту обмена прибудут Глобин и Рубанко. Исходя из уточнения, группе придется идти за ними в Кандарам. Я правильно понял уточнение задачи?
— Если на место обмена Рубанко и Глобин не приедут с Абдуллой, то задача по ним снимается. В Кандарам не выходить.
— Ясно!
— Место обмена пытаемся вычислить не только мы, по этому вопросу активно работает агентурная сеть Службы внешней разведки. Мы с Каманиным считаем, что идеальным местом является местность перед развалинами крепости Шарди. Это только наше мнение. Как поступит Мирзади, неизвестно, но далеко от Кандарама он не пойдет, как не будет и перевозить заложников в город. Следовательно, назначит местом обмена район между Лашкаром и Кандарамом или за Снежным хребтом, недалеко от входа в пещеры и тоннель.