Война нервов
Шрифт:
«Центральное здание окружено рвом».
В этом дополнении отсутствовал один очень важный момент…
Ров начинался с мелководья. Прибрежный песок был мокрым, словно в него неустанно, днем и ночью, бил прибой либо лизала нагонная волна. От воды пахло болотом. «Пруд по сути, с источником подводных вод, с примесью газа», – подумал Джеб, потянув носом воздух. К запаху стоячей воды примешивался иной, незнакомый.
Он в очередной раз, теперь уже с близкого расстояния, рассмотрел южную часть здания и, как приложение к ней, разводной мост. Сейчас он находился в вертикальном положении, надежно
Джеб, глядя на здание с четырьмя островерхими башнями, не мог отделаться от странного ощущения. Ему казалось, копии этого моста ведут к каждой башне. Этот замок был возведен в семнадцатом веке, когда территория полуострова Сомали находилась под властью Омана и Османской империи. А тюрьмой стала в 1969 году, когда Сомалийская Республика была переименована в Сомалийскую Демократическую Республику, что было очень даже символично.
Кок также отметил странный запах.
– Гальюн у них, видно, подвесной, – прошептал он на ухо командиру. – Гадят в воду. А нам плыть по этому дерьму. Нам не помешал бы ментоловый гель.
Джеб не слушал его. Он смотрел на здание, мост, воду то в бинокль, то невооруженным взглядом. Ширина рва не превышала сорока метров. Разводная часть моста – двенадцати. Самое уязвимое место в обороне тюрьмы – площадка между воротами и поднятой секцией моста. Ширина площадки четыре метра, длина – два. По ней прохаживался часовой, изредка останавливаясь на краю и глядя на воду. «Какого черта он постоянно смотрит на воду? – не мог понять Блинков. – Каждую минуту ожидает нападения? Нет, иначе с ума сойдешь, сидя, как на игле, на натуральной измене. Часовой меньше всего должен думать о нападении, иначе разум и глаза замылятся, и ты пропустишь настоящую угрозу».
Стены и башня южной части замка прилично освещались парой прожекторов, установленных на обрезе верхней секции моста. Они светили строго вниз, демаскируя охранника, и в рабочем положении их свет, направленный горизонтально, также высветил бы его одинокую фигуру.
С этой точки наблюдения Блинков не мог определить, открыты ли ворота, есть ли за ними еще один пост. Нельзя судить сколько-нибудь точно, исходя из уверенности часового. Хотя какая, к чертям, уверенность, если он каждую минуту смотрит в воду. Такое чувство, что он смотрит… на поплавок. «Действительно, похоже», – согласился Джеб со своими мыслями. Часовой походил на рыбака, проверяющего закидушки.
Связанный по рукам и ногам пилот молчал до одиннадцати вечера; даже пить он просил жестами. Он обратил на себя внимание Михаила Чижова, находящегося у пулемета, вначале легким свистом.
– Похоже, ваши товарищи подошли к тюрьме.
Чижик счел за благо не вступать в переговоры с пленниками. Для него они были такими же мертвыми, как и четверо чернокожих, тела которых диверсанты вынесли из салона и натурально складировали за горбатой дюной.
– Ваш командир запретил вам выходить в эфир. Я это понял по его жестам. Думаю, скоро у вас появятся проблемы.
– У нас уже есть проблемы, – ответил Чиж.
– Я сто раз слышал глупый вопрос: «Что заставляет человека бежать быстрее, жадность или страх?» Я нашел ответ: глупость. Похоже, ваши товарищи подошли к тюрьме. Не говори, что ты это уже слышал. Тюрьма окружена широким и глубоким рвом. Его придется переплыть. Знаешь, почему вокруг
Пилот рассмеялся.
Время наблюдений за объектом перевалило за час. Джеб не торопился. Он ждал смены караула. Это рутинное мероприятие подарит разведчикам минимум час более или менее спокойной работы. Мысленно он определил точку высадки на берег – непосредственно под основанием башни. Там берег виделся таким же пологим, идущим наизволок к самой стене. Но прежде необходимо убрать часового.
В этот раз, как верно заметил Кок, пришлось идти без специального вооружения. Лично Блинков отдавал предпочтение обычному вооружению: бесшумный автомат, пистолет, приличный нож, гранаты. С таким набором он решал любые задачи. В данный момент у них ничего бесшумного. «Кольт-коммандо» – хороший карабин, но, как отозвался о нем Кок: «Много шума из ничего».
Расстояние от поверхности воды до площадки с часовым составляло два с половиной метра. Какова глубина в том месте, Блинков мог только предположить. Воспользовавшись местоположением часового, он зашел в воду. На расстоянии трех метров от берега глубина равнялась двум метрам. Как раз для безопасности объекта, но ничего хорошего для проникновения.
Едва Блинков выбрался на берег и затаился, Кок тихо спросил:
– Двойная поддержка?
Джеб кивнул:
– Да.
Повернувшись лицом к лежащему рядом Тимуру, сказал:
– Ты наверху.
«Понял», – кивнул Музаев, самый низкорослый и легкий из группы.
Джеб отметил время: ровно двенадцать. Секундная стрелка начала отмерять первые мгновения нового дня. Спустя минуту произошло событие, которого бойцы поджидали с нетерпеньем. Под ярким светом появились три человека. Как у нас, не преминул отметить Блинков: разводящий и двое караульных. Два часовых обменялись кивками, фразами, рукопожатиями. Один остался на площадке, второй последовал за караульными и разводящим.
Снова взгляд на часы. Джеб с неохотой выделил еще полчаса. Необходимо понаблюдать за этим караульным, отметить что-то характерное в его поведении.
Первая же минута озадачила команду. Новый часовой уставился на воду…
Он пытался разглядеть самку нильского крокодила, которая охраняла кладку под основанием стены. Точнее, он ждал появления самца. То, что он проделал неделю назад, нельзя было назвать «общепринятым». Самец вторгся на территорию самки и сожрал то, что через десять дней стало бы детенышами. Он съел около сорока яиц, осталось двадцать. Уподобляясь сторонним наблюдателям, не вмешиваясь в естественный процесс существования шестисоткилограммовых тварей, караульные каждую минуту ждали очередного нападения. Хотя они все же вмешались в этот процесс. Суточный рацион самца сократился вдвое. Он испытывал голод и в любую минуту мог совершить очередное нападение.