Война нервов
Шрифт:
Блинков сел напротив часового. Тимур опередил командира:
– Он читал книгу.
– Какую?
– Сходить и посмотреть? – улыбнулся кончиками губ Тимур.
Джеб несколько секунд смотрел на пленника, потом поздоровался на арабском, не совсем точно построив фразу («Привет. Говори по-английски. Хорошо?»):
– Ахлян. Акалем бель англизи. Квайс?
– Хорошо, – караульный тотчас перешел на английский.
– Отлично. Ты понял меня. Как тебя зовут?
– Али.
– Ты поможешь мне, Али, а я оставлю тебе жизнь. Какую книгу ты читал?
– «Портрет Дориана
– Оскара Уайльда? – удивился Блинков.
– Да.
– Тимур, отпусти его. – Джеб кивнул в сторону плаца. – Чья машина стоит у ворот гаража?
– Начальника тюрьмы.
– Его зовут Фейсал?
– Да.
– Он всегда приезжает на ней?
– Чаще всего.
– Часто задерживается допоздна?
– Часто. – Кивок. – Да, часто.
– Какие машины стоят в гараже?
– Пожарная, автобус и два армейских «Лендровера».
– В какой камере содержится заключенный по имени Петр Юсупов? Он русский.
– Не знаю, – после непродолжительной паузы ответил Али. – Я здесь не больше двух месяцев.
– Где сейчас начальник тюрьмы?
– Может быть, у себя в кабинете или в камере для допросов.
– Где это? Расскажи подробней.
Джеб слушал часового и с каждым его словом убеждался, что ему с «языком» повезло. Али говорил по-английски, однако Джебу казалось, тот говорит по-русски. В связи с этим вспомнил некоторые статистические данные по Сомали: процент грамотных среди мужчин не составлял и половины.
Часовые вооружены автоматами Калашникова. Двери, ведущие в служебные помещения, снабжены ревунами. Комната слежения с четырьмя мониторами. Они показывают панораму тюремных блоков. Видеокамеры похожи на фотоаппараты-мыльницы. Силовой щиток находится в западном блоке на первом ярусе. Его окружают стены и решетки. Низкая дверца закрыта на висячий замок с длинной дужкой. Медсанчасть расположена там же, в западном блоке. Где и камеры для допросов. Но только в нижнем ярусе. В верхний ярус посторонним вход воспрещен – там кабинеты начальника тюрьмы и двух его помощников. Пустынный «Лендровер» Фейсала всегда стоит напротив гаража. Он всегда на виду, вызывает зависть и злобу у заключенных, до него не достают их плевки.
– Шукран, Али, – поблагодарил караульного Джеб. В конце рассказа Али он поменял мнение о грамотности сомалийца. Он легко строил английские фразы, тем не менее разговаривал как индеец. – Тимур, свяжи ему руки. Он пойдет с нами.
Спецназовцы вышли к краю плаца через башню, обезоружив еще одного часового. Перебежали к западной части тюрьмы, прижимаясь к стене. Не мешкая, Кок постучал в дверь. Тимур поставил перед ней Али и шагнул в сторону. Через пару секунд в смотровом окне показалась голова часового.
– Открой, Джамал, – попросил Али, – мне срочно нужно в санчасть.
– Да, вид у тебя неважный. Понос?
Джамал нагнулся над замком и открыл его. Распахнув дверь, получил прикладом в голову. Али получил менее болезненный удар.
Части здания назывались блоками. Каждый блок походил на все здание целиком: периметр в три света и решетки, но уже дверные. Каждый ярус разделен провисшей металлической
По периметру каждого яруса проходили перила. Лестницы и пролеты из металлической решетки. Фактически просматривался каждый уголок блока. Однако сделать точный выстрел было невозможно из-за рикошетов.
Джеб стал во главе группы и отмерил первые шаги по захарканному полу нижнего яруса. Он уверенно ориентировался, имея возможность обновить, а заодно проверить данные Моники.
Фейсал может находиться в камере для допросов. «Любимое место?» – спрашивал себя Джеб. Там же начальник тюрьмы отвечал на вопросы Моники. Она сидела за смычкой стол-стул, похожей на парту, а Фейсал отчего-то робел, как школьник. Он что, больной? Тюрьма заразила его измами?
Стоп. Караульное помещение. Привычная уже дверь с решеткой в верхней ее трети. Разведчики прошли мимо, низко согнувшись.
Ночь. И так незначительная охрана плохо несет службу. А кто несет ее в этой стране хорошо? «Оазис» забит военными преступниками, точнее, военнослужащими, совершившими преступления. Режимы меняются так часто, что заключенных выпускать бесполезно. И они стали бесполезным грузом. Как говорят американцы, отработанным материалом.
Санчасть. Сразу за ней поворот, площадка и лестница в полуподвальное помещение. Еще один часовой. Кок и Тимур его сняли «наверняка», парой. Кок всадил ему нож в печень, Тимур – в селезенку. Джеб сморщился от хруста в обоих подреберьях караульного. Остановился напротив двери, за которой раздавались крики…
Реакция Фейсала на победы экстремистов была неоднозначна. Одна его часть надеялась на то, что им удастся покончить с безвластием и установить законность в стране. Другая его часть боялась законов шариата и установления исламского государства по образцу правления талибов в Афганистане. И все же он был готов сложить оружие, чтобы через миг поднять его и направить в противоположную сторону, став под другое знамя.
Сейчас он выколачивал признания из майора, работавшего при штабе переходного правительства. По словам Фейсала, этот черномазый ублюдок заявил прессе: «Мы хотим, чтобы весь мир знал, что тут происходит. Америка помогает Эфиопии захватить нашу страну. Америка поддерживает смещение федерального правительства. Эфиопия направила в приграничные города Сомали своих солдат».
У майора были сломаны пальцы на руках и ногах, ребра, губы превратились в кровавые ошметки. Истязания на допросах сломили его дух. С его слов в протокол были внесены фамилии его ближайших родственников и знакомых, которые якобы состояли в тайной организации и были тесно связаны с лидером «Союза исламских судов» Ахмедом. По этим адресам уже происходили аресты.
Собственно, Фейсал срывал злобу на чернокожем майоре. Он видел себя подле Ахмеда. Но вдруг оппозиция потерпит поражение? С другой стороны, играть при поддержке Штатов было выгодно.