Война олигархов
Шрифт:
6 сентября 1997 года,
Уфа
«Продолжается регистрация билетов и начинается посадка пассажиров на рейс шестьсот сорок пять Уфа — Москва», — медленно сообщила усталая дикторша. Наверное, дежурила всю ночь, вот и спит на ходу. Словно услышав мысли Нура, дикторша чуть более бодро сообщила то же самое по–башкирски.
— Ну что, идём? — Зера, подсчитав, наконец, количество своих вещей, потянула Нура за рукав.
— Вы
— Ну, — невнятно согласился тот, что был чуть повыше и поплотнее.
Обычно Зеру не провожала охрана её отца, но в связи с нефтяными, мягко говоря, неприятностями Сафин приставил к дочери самых опытных своих бойцов. Кроме охранников имелась и ещё одна пара умелых рук — муж Зериной сестры, Резеды, тоже провожал свояченицу. Эмиль был не столь огромен, как бойцы, но весьма внушителен по горизонтали. Плотный, крепко сбитый, с хитрыми бегающими глазками и холёной смазливой физиономией, Эмиль Вафин не слишком–то нравился Нуру. Но, видимо, нравился Резеде, что, пожалуй, было важнее.
— Догоняй, — беспечно сказала Зера и чётко, как опытная командирша, распорядилась, — Вы, Мударис, берите тот чемодан на колёсах и портплед, ты, Вась, коробку с книгами и чёрную сумку. Эмиль, не забудь вон ту коробку, с ней можешь не церемониться, там тоже книги.
Нур оглянулся и восхитился: крошечная и хрупкая, как статуэтка, Зера так умело командовала громадными мужиками, что не оставалось никаких сомнений, где искать истоки феминизма. Конечно, на Востоке. А точнее: в аэропорту столицы Башкортостана.
У киоска с сувенирами Нур долго не раздумывал, да и некогда было — усталая дикторша вновь напомнила про рейс «Уфа — Москва».
— Мне, пожалуйста, во–он того медведя, — попросил Нур продавщицу, указывая на самый большой сувенир — вырезанного из дерева косматого медведя. В жадных лапах зверь крепко сжимал бочонок с башкирским мёдом. Глаза медведя довольно жмурились, отчего он был похож на настоящего, степного башкира.
— Дорого… — не веря своему счастью, пролепетала молоденькая продавщица. Этот зверь стоял у неё в витрине уже второй месяц и Нур был первым покупателем, покусившимся на такой весомый подарок.
— И пакет, пожалуйста, — Нур уже отсчитывал купюры. — Побыстрее, девушка, а то самолёт без нас с Мишей улетит.
Он осторожно принял пакет. Ну и тяжёлый же ты, зверюга! Да и прощание с Нюшей будет не легче. Не только для Нюши. Но Нур принял решение и отступать от него не собирался. В конце концов, Нюша всегда знала, что женится он только на татарке. А любовь… Он отмахнулся от этой мысли. Так недолго и на самолёт опоздать, в мечтах–то об ореховых глазках прекрасной возлюбленной. Бывшей возлюбленной.
— Да, Майкл? — спросил он у деревянной
В салоне бизнес–класса они с Зерой обосновались одни. Да и вообще самолёт был полупустой. Зера, стремясь сегодня успеть ещё и на лекции, настояла на самом раннем рейсе. Значит, отступать некуда.
Зера уютно, калачиком свернулась в кресле и достала книжку. Нур успел заметить автора. Ну конечно же, Пелевин. Любимый автор московских студентов и уфимских интеллектуалов. Заметив, что Нур на неё смотри, Зера улыбнулась и перелистнула страницу.
Нур медлил, оттягивая решительный разговор. Он решил дождаться завтрака. А уж во время еды… Он сам не заметил, как заснул. Ему снилась Нюша, которая сначала гладила медведя по деревянной шёрстке и целовала в прищуренные глаза, а потом со всего маха кидала сувенир в белую–белую стену.
Мишка раскололся надвое и влип в стенку, а из треснувшего бочонка прямо по белой извёстке потекла тягучая струйка пахучего мёда. Словно кровь, тёмно–янтарная, липкая, сладкая…
— …Бифштекс? — услышал он и очнулся.
Над ним склонилась участливая бортпроводница. Она смотрела вопросительно.
— Не понял? — переспросил он.
— Вы будете курицу или бифштекс? — повторила стюардесса.
Мясо — в семь утра? Это звучало издевательски.
— Мне кофе покрепче, и что–нибудь из закусок, — Нур постарался, чтобы улыбка вышла не слишком кривой.
Зера, заложив книжку билетом, попросила курицу.
— Всю ночь ничего не ела, — вполне логично объяснила она.
После кофе и тарталетки с красной икрой, Нур, не мудрствуя лукаво, предложил Зере:
— Выходи за меня замуж.
Та чуть не подавилось яблочным пирогом:
— Прямо сейчас? — спросила она. И глаза её засверкали. Не то от восторга, не то от обильного завтрака. Или — от смеха? Нур до сих пор так и не понял, что Зера ужасно смешлива — только палец покажи: а она уже заливается. Но эта черта — рассыпаться колокольчиком по поводу и без — ему ужасно нравилась.
— Ну, можешь сначала доесть, — разрешил он.
Зера неторопливо доела пирог и, повернувшись к Нуру, посмотрела ему прямо в глаза:
— Замуж?
— За меня, — подтвердил Нур.
Карие глаза Зеры уже не смеялись, а внимательно и даже подозрительно осматривали его лицо, словно она увидела его впервые. Зера медленно–медленно и почему–то отрицательно покачала головой.
Чего–чего, а отказа Нур никак не предвидел. Ему казалось, и он не мог ошибаться, что раз уж Сафин–старший видит его зятем, то Зера…
— Почему? — удивлённо спросил он, не отводя глаз.
— Потому, — Зера улыбнулась.
— Почему? — повторил Нур свой идиотский, как он уже понимал, вопрос.