Война по понедельникам

Первушин Антон Иванович

>

На этом день первый нашего Героя в Стране Чудес, а с ним и первое действие заканчиваются. Таким образом, начало повести положено, с чем Автор читателей и поздравляет. Можно подвести некоторые итоги.

Итак, Антон П. очутился в мире Пеллюсидара и познакомился там со славным Витязем Кимом. Однако у Антона осталось еще много вопросов, на которые пока никто из его новых знакомцев не дал удовлетворительного ответа. Во-первых, чем конкретно занимаются Витязи в Богом Забытом Городе? Во-вторых, что имел в виду бармен Фил, говоря о «курсе», которого Антон не знает? И наконец, что подразумевал Ким, поминая неоднократно «Муравья»

и «неблагоприятный прогноз»? Но главное, в чем Антон не до конца еще уверен, это — не является ли все, с ним происходящее, направленной или спонтанной галлюцинацией?

Сомнения обоснованные. Кто не разделяет данного мнения, читайте «Сумму технологии» Лема; там все подробнейшим образом изложено. А Автор тем временем начнет 

>

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ 

Хайки, пайки, крайки, файки, гилита, валоба дори.

Антон проснулся в 18.03. На лицо сквозь стекло окна падал луч света. Он сразу вспомнил где находится и подумал: «Надо будет перевести часы. По местному времени». Он сел.

Кроме тахты и книг в комнате никакой другой мебели не было. На это обстоятельство Антон обратил внимание еще ночью, но сейчас, при свете дня, запущенность Кимовой берлоги особенно бросалась в глаза. Было много пыли, беспорядочная груда книг занимала пол.

Антон подошел к окну с немытыми стеклами и никогда, по всему, не знавшему занавесок. За окном наблюдалась неширокая улочка. На уровне второго этажа дома напротив можно было прочесть надпись-вывеску: «Хлеб». В общем, не будь в зените невероятного огненного шара, не вытворяй странности горизонт, Антон засомневался бы, а не заночевал ли он у кого-нибудь из приятелей-студентов на дому и не приснился ли ему Ким со всей своей Плутонией: слишком уж знакомым показался ему пейзажик за окном. Впрочем, он не обратил внимания на одну маленькую деталь: на вывеске значилось не «Хлеб», а «Хлебъ».

Антон натянул брюки, переступая через книги, вышел из комнаты. На кухонном столе лежала записка: «Продукты — в холодильнике, посуда — в шкафчике. Приду после обеда. На улицу высовываться не рекомендую. Ким». И длинная размашистая подпись.

Кухня удивила сравнительной чистотой. Видимо, Ким прибрал здесь или ночью, или утром — нашел-таки в себе силы.

Над кухонным столом висели две картины, они сразу привлекли внимание Антона. Сверху без рамы, просто приклеенная к стене полосками скотча, располагалась неплохая репродукция «Тайной вечери» Дали, под ней на канцелярских кнопках — незнакомый шедевр авангардизма — обезглавленное человеческое тело, расчлененное на части тонкими черными линиями, причем каждая из частей была пронумерована. Вообще это напомнило Антону плакаты, что висят в мясных отделах гастрономов, с изображением расчлененных говяжьих туш, только вот туша здесь была не говяжья — а так очень и очень похоже. Картина называлась не менее странно, чем выглядела: «Философские беседы в час августовского дождя». Рядом с названием над нижним обрезом картины стояла знакомая по записке размашистая подпись.

Антон посмотрел на картину справа и слева, отошел, но ничего особенного не высмотрел, поставил на плиту чайник и направился в ванную комнату. Наскоро принял душ, почистил зубы, с трудом выдавив на палец несколько грамм пасты из свернутого в трубочку тюбика. За это время вскипела вода. Антон сделал себе бутерброд и сел пить чай. Покончив с завтраком, снова постоял у окна. На улице было по-прежнему безлюдно.

«Чем

бы заняться?» — размышлял Антон. Походил по комнатам. Телевизора у Кима не имелось, радио тоже. Тут Антон вспомнил о книгах. «Конечно же! Как же я сразу-то…»

>

На этом месте Автор вынужден прервать повествование. Дело в том, что за время своего пребывания в Пеллюсидаре Антон П., будучи знатным книголюбом, успел прочитать довольно много книг. Романы, повести, сборники рассказов. Даже стихи. И даже один пухлый труд по литературоведению. Но получилось так, что впечатления от самой Страны Чудес, от всего, что с Героем там приключилось, вытеснили впечатления от прочитанных им книг. Более-менее запомнилась ему одна вещь: роман под названием «В поисках обратной связи». Произошло это, видимо, по той причине, что умонастроения главных героев данного произведения соответствовало и где-то даже корреспондировалось с переживаниями нашего Главного Героя в Пеллюсидаре на момент прочтения.

Исходя из этого соображения, Автор с большой долей уверенности берется утверждать, что приводимые в Повести фрагменты романа расположены по действиям правильно, в соответствии с личной хронологией Антона П. 

>

Антон устроился на кушетке в гостиной комнате, раскрыл книгу в яркой обложке, прочитал: «В поисках обратной связи. Роман». Под заголовком прочитал эпиграф: «Обратная связь — устройство для обратного воздействия колебательной системы на клапан, регулирующий поступление энергии в колебательную систему определенными порциями. Справочное руководство по физике».

В ПОИСКАХ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ (Фрагмент первый) 

…Для Валентина оставалось одно только слово в целом мире. Одно точное определение. Он цеплялся за это слово, как утопающий за соломинку. И чем более изменялся мир вокруг, чем более невероятные формы, расцветки, запахи он принимал, тем чаще и чаще Валентин повторял про себя и для себя это слово, тем глубже верил в правильность своей догадки.

Одно это слово объясняло для него все происходящее, оно одно спасало от сумасшествия.

«Декорация», — шептал он, готовясь ко сну.

«Декорация», — говорил он себе, отправляясь с товарищами на охоту.

«Декорация!» — кричал он сам себе по исполнении очередного приговора.

«Декорация. Декорация. Декорация!»

И сейчас это слово-определение было с ним, и сейчас он повторял его, как заклинание, упирая в плечо приклад автоматического карабина и глядя сверху вниз на дно ущелья, по которому пробирался механический уродец. Декорация!

— Подпустим ближе! — прозвучала команда.

Подобное чудовище они видели впервые. Нечто несуразное, дребезжащее, нелепо размахивающее подвижными членистыми лапами, время от времени взревывающее трубно, стреляющее без какой-либо системы пучками света по сторонам, громоздкое, ирреальное, невозможное, совершенно невозможное, бред упившегося до белой горячки инженера. Декорация.

— Еще ближе.

Рядом тяжело дышит Марат. Он лежит на земле в правильной позе стрелка, широко раскинув ноги, положив ствол своей умопомрачительной пушки на специально подобранный камень. Он целится. Марат — декорация? Декорация.

— Начали!

Выстрелы разорвали сгустившуюся тьму. Марата дернуло отдачей. И под механическим уродцем немедленно вспух, налился желтым и взорвался ослепительный шар. Членистые опоры подломились. Чудовище осело, кренясь на бок, ткнулось корпусом в дно расщелины.