Война Поппи
Шрифт:
Я вздыхаю и бросаю полотенце, чтобы одеться. Хмуро смотрю на свое отражение в зеркале в полный рост. Вот так выглядит нормальная жизнь, судя по всему, нытик в серых брюках из полиэстера, которые явно не были созданы для парня моего телосложения. Через час я уже натру себе бедра. Я выхожу из спальни, и ко мне подбегает Морт, его колокольчик звенит при каждом шаге. Он трется лицом о мою ногу и мурлычет. Наклонившись, я поднимаю его, прижимая его лысое тельце к своей груди. Маленький рыжий пучок на его голове торчит вверх, делая его похожим на одну из тех игрушек троллей,
Когда я выхожу в гостиную, там гремит радио, а Поппи на кухне подпевает какой-то песне Шона Мендеса. Она одета в одну из моих больших футболок, и я не могу удержаться, чтобы не позволить своему взгляду скользнуть по ее голым ногам. Я пытаюсь подкрасться к ней сзади, но она поворачивается с тарелкой в руке, улыбается.
— Доброе утро. — Ее взгляд скользит по моей униформе, и ее улыбка становится еще шире. — В этой форме ты выглядишь очень горячо. — Она прикусывает губу, прежде чем схватить меня за галстук и потянуть вниз для быстрого поцелуя.
— Ты милая, — говорю я и пристально смотрю на нее.
— Приготовила тебе завтрак. Яйца, бекон и пицца. — Она со смехом протягивает мне тарелку. — Мужская еда.
— Спасибо. — Я шлепаю ее по попе. — Хозяюшка. — Сажусь за барную стойку, она садится рядом со мной, пока я запихиваю бекон в рот.
— Ты в предвкушении своего первого дня?
Что я на это скажу? Она выглядит такой чертовски обнадёженной, но если серьезно, кто, черт возьми, садится и думает: «Моя главная цель в жизни — стать охранником». Никто. — Конечно. — Я откусываю кусочек пиццы.
— Я подумала, твой офис недалеко от моего, может, мы могли бы пообедать? — Она улыбается, ее глаза сияют.
— Конечно, детка. — Мне нравится видеть ее счастливой.
С тех пор, как вернулся домой, я вижу это чувство надежды в ее глазах. Как будто все будет хорошо. Как будто может быть, просто может быть, я исправлен. Надежда — это такая слабая, но сильная эмоция, и я не испытывал ее уже давно. Поэтому я улыбаюсь. Я позволяю ей заразить меня, потому что, возможно, все получится. Может, эта работа — то, что нужно мне, то, что нужно нам.
— А как насчет вечера? — спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
— Ага. — Я встаю, ставлю тарелку в посудомоечную машину и допиваю оставшийся кофе. Это не то же самое, что с виски, но нормальные люди не пьют ирландский кофе перед тем, как пойти на работу. Мне сказали, что я должен жить, а не выживать, и какая-то пизда сказала мне, что алкоголь — это просто маска… Ну, прямо сейчас это не похоже на жизнь, это похоже на дерьмо. Я смотрю на шкаф, где мы хранили виски, но отворачиваюсь.
— Ладно, пока, детка. Я поворачиваюсь к ней лицом, и она подходит ближе, поднимается на цыпочки и целует меня в губы. Поппи пытается отстраниться, но я обхватываю рукой ее шею и провожу языком по ее нижней губе. Ее губы приоткрываются, и я борюсь с улыбкой, просовывая руку под нижнюю часть ее футболки и хватая ее за попу.
— Лучше прекрати это, а то опоздаешь. — Она говорит это, хотя прямо сейчас кусает меня за губу.
Я отстраняюсь и хмурю брови.
— И? — Я хватаю ее за
— Перестань, — говорит она, и ее щеки краснеют.
— Ты же знаешь, как я отношусь к розовому кружеву. — Я ухмыляюсь и провожу губами по ее шее.
Она набрасывается на меня.
— Иди на работу, извращенец.
Мои зубы царапают мочку уха, и она дрожит, у нее перехватывает дыхание. Я провожу пальцами вверх по внутренней стороне ее бедра, и это заставляет ее полностью перестать дышать на долю секунды. Ее ноги сжимаются вокруг моей талии, когда я касаюсь ее нижнего белья, а брюки из полиэстера становятся еще теснее, чем раньше. — Ты не очень убедительна, — говорю я.
— С другой стороны, ты, — ее взгляд скользит вниз к моей постоянно сжимающейся промежности, — да.
— Хм. — Я сжимаю ее волосы в кулак и дергаю, она откидывает голову назад. — Давай просто возьмем больничный. — Я дразню ее поцелуем в уголок рта.
И тут она закатывает глаза.
— Это твой первый день… — Она толкает меня и спрыгивает со стола, хватает меня за плечи и разворачивает лицом к двери. — Иди, пока не опоздал.
Я становлюсь в другую позицию.
— Хорошо, но, детка, наше свидание за обедом превратилось в обеденный минет. Ты мне должна.
— Как это я тебе должна? Ты это начал. — Она все еще подталкивает меня к двери.
— И я бы его закончил. — Я улыбаюсь.
— Боже мой… — Она открывает дверь. — Я люблю тебя.
— Не так уж и сильно. — Я надуваю губы, снова поправляя одежду. Черт возьми, эти брюки слишком плотно прилегают.
Она захлопывает за мной дверь, и я вздыхаю. Пора взглянуть в лицо реальности.
***
Я смотрю на часы, кажется, в сотый раз. Как, черт возьми, кто-то может получать деньги за то, чтобы просто сидеть и наблюдать за гребаной дверью? Я запрокидываю голову назад и смотрю в потолок, готовый спрыгнуть с ближайшего моста. Люди входят и выходят из здания. Вестибюль наполнен звуками повторяющейся классической музыки и стуком каблуков по мрамору. В течение первого часа или около того я не мог справиться с людьми, с толпами. Затем, через какое-то время, думаю, я потерял чувствительность. А сейчас я просто сижу здесь, ни на что особо не обращая внимания. Так и хочется биться головой об этот стол.
— Брэндон.
Я моргаю и смотрю на Поппи. Она стоит, приподняв брови.
— Ага. Привет.
— Как проходит твой день? — Она оглядывает вестибюль, потом снова смотрит на меня.
Чертовски скучно. Мне хочется проткнуть себе глаз скрепкой.
— Отлично, — вру я. Кажется, мой глаз просто дернулся.
Она держит бумажный пакет с маленькой пандой.
— У меня с собой хрустящие водоросли.
Бог существует. Изюминкой моего дня будут эти водоросли.
— Вот как я понимаю, что это настоящая любовь. — Я забираю у нее сумку и целую, притягивая к себе. Она кладет ладонь мне на грудь, когда мы идем к выходу.