Война призраков
Шрифт:
— Они настолько опасны?
— Ну… они же люди! — выплюнул с отвращением Этту.
Проклятье, он больше не мог сдерживаться! Как вообще Советник Виида додумался до такого — прибегнуть к помощи чужаков! Он точно сумасшедший.
— Кстати, что вы о них думаете? — спросил Брун.
— Думаю?..
— Они могут быть причастны к тому, что произошло в Секторе Икс?
— Я… не знаю. Я не рассматривал такую возможность.
Он солгал. Рассматривал. Но именно по причине своего крайнего отвращения к людям, удовлетворился приватным разговором с Тоноримом, который заверил
Килан Брун побарабанил пальцами по столу. Диккай решил, что сейчас директор предложит ему вплотную заняться этой проблемой.
— А они могут?
Безопасник не ответил.
— Продолжайте изучать медицинские данные, господин Этту. Корабль прибудет на Хоркем завтра утром. Затем он и транспортник с телами улетят.
— А мы?
— Вы тоже, — ответил Брун. — Можете сказать вашему пилоту, чтобы держал двигатель наготове.
Чиновник улыбнулся — довольно коряво. Трудно было понять, шутит одноглазый или нет. На его лице не шевельнулся ни один мускул.
— Всего хорошего, — произнес директор ГУБТ тихо — Диккай едва расслышал. — Мы еще увидимся.
Сеанс связи закончился. Чиновник сжал пальцы до хруста, думая, что на этот раз пронесло. Говорили, тихая, никак не проявляющаяся внешне ярость Бруна многим стоила не только карьеры и свободы, но и жизни. Об этом на Таглиане ходило много темных слухом. В частности, что своего шефа, предыдущего директора, он задушил собственными руками и инсценировал самоубийство.
Конечно, бред, сказала себе Диккай, но какая-то его часто отчаянно верила подобной россказни.
Он закрыл терминал и спрятал в сумку. Этту срочно требовалось чего-нибудь выпить. И не воды.
Выпускные экзамены штурмовых подразделений закончились лишь к полуночи по местному времени. Вымотанные, грязные все семь рот штурмовиков собрались на главном плацу, чтобы в торжественной обстановке узнать результаты. Обработка данных закончилась несколько минут назад — и ХофСэму принесли запечатанный конверт. Судейством занимался мощный искусственный интеллект, проделавший работу, которую не смогли бы осилить и полсотни специалистов. Алгоритм оценки включал тысячи параметров, действия каждого штурмовика, всех взводов и всей роты в отдельности и в целом. Никто, даже наемники-инструкторы, занимавшие наскоро собранную трибуну, не знали, к чему их воспитанники пришли в итоге. То, что «Черные» Жанны Саболы показали лучшее время, еще не гарантировало им первого места.
Нетерпение носилось в воздухе. Ален Джер чувствовал посасывание под ложечкой. Он устал, но был доволен. Если его «Синие» и не вырвались вперед, то лично он мог сказать, что ребятки потрудились не напрасно, а остальное неважно.
Когда охотник, чья броня была покрыта отметинами от попадания, взошел по лестнице на широкий помост, к нему шагнул сам генерал.
— Поздравляю, — сказал Тонорим, тряся ему руку. — Великолепная работа.
— Конверт, как вижу, еще не открыт, — кивнул
— Дело двух минут.
Тонорим повертел бумагу в руках.
За плечом генерала наемник разглядел остальных хибранийцев. Им было, что рассказать друг другу и о чем поспорить. Для каждого из них это тоже был экзамен, ведь командовали инструкторы своими ротами непосредственно на поле боя, под настоящим огнем.
Ничем подобным не мог похвастаться лишь Ламас Тиброн, сидевший в своем парящем кресле. Вид у бывшего шаари был самым мрачным. Увидев Джера, он сдержанно кивнул и устремился взгляд на плац, где стояли штурмовики.
Фаннур Гриф и Кервол Элетейн занимали место у перил, ни с кем не разговаривая, в том числе, и друг с другом.
Для Джера они оставались таким же непонятными, как в самом начале.
— Обстановка не такая торжественная, как хотелось бы, — сказал, извиняясь, Тонорим.
— Ничего. После победы устроим парад. Я не возражаю, — отозвался Ален Джер.
Техи, суетившиеся возле помоста, установили микрофон, чтобы командующий базой мог обратиться к личному составу подразделений.
— Ваш выход, — подмигнул ХофСэму хибраниец.
Лакиш нервно оправил на себе мундир, тот самый, с позолотой.
— Не люблю официоза…
Что ж, наемник мог ему только посочувствовать. Ален присоединился к своим, выдержав целую бурю криков и постукивания по спине и плечам. Хибранийцы радовались как дети. Условия, максимально приближенные к боевым, доставили им удовольствие, сравнимое лишь с тем, какое получает гурман от самого изысканного блюда.
— Ладно, — сказал Джер, пытаясь прекратить шум, — у нас еще будет время отпраздновать. Все помнят про призовой фонд?
— Ага. Но, дается мне, получит его Ламас Тиброн. Посмотрите на его «Серых», — пробурчал Терек Родин. — Они как с картинки стоят. У них ни одного раненного! А у меня трое… — Хибраниец выдал сочную тираду на хибо.
Бывший шаари ухом не повел — слышал или нет, неизвестно. Его вид мог натолкнуть на мысль, что инвалид просто погрузился в одну из своих медитаций.
— Итак, полдела сделано, — сказала Жанна, — давайте закроем эту страницу истории…
«Ей хочется, конечно, — подумал Ален. — После того, что она сотворила с яйцеголовыми… Кто бы мог подумать, что чимар так подействует на них…»
Официальная часть началась. Стих гул. Генерал, занявший место у микрофона, скомандовал «смирно».
Бах! Эхо разнеслось в прохладном ночном воздухе. Почти семь сотен бойцов, закованных в броню, замерли как статуи.
Над Хоркемом светили звезды; вокруг плаца, освещая каждую трещинку на бетонном покрытии и каждое пятно грязи на броне лакишей, горели прожекторы. Тени сделались резкими.
Ален, стоявший слева от ХофСэма, вцепился руками в перила. Через визор шлема он видел своих «Синих». Рота присутствовала в полном составе, двое тех, кто получил травмы во время штурма последнего, самого сложного укрепления на полигоне номер два, отказались остаться в лазарете. Для них было честью стоять на плацу вместе с боевыми братьями.