Война с кентаврами

Иванович Юрий

В ванной, которая тоже оказалась со всеми изысками, присущими развитой цивилизации, Анастасия впервые смогла присмотреться к своему внешнему виду с помощью зеркала. И была поражена, как ее вообще еще куда-то пустили и приняли за какую-то гоорти. А без венка из полевых цветов она вообще выглядела жутко. Ресницы и брови почти сгорели. И причина странного мужского взгляда выяснилась: на груди платье было прожжено и сквозь прорехи просматривалось голое тело. Сравнительно целыми остались только резиновые полусапожки.

На полочках возле зеркала чего только

не было из местной косметики, мазей и благовоний. Видимо, баронесса если тут и не ночевала, то частенько захаживала, стараясь всегда оставаться во всеоружии своей женской красоты. Ну и Анастасия не постеснялась воспользоваться всем этим добром, тем более что над ней никто не стоял.

Она тщательно умылась и попыталась хоть как-то привести свой внешний вид в порядок. Пригодились и найденные булавки и шпильки. Правда, голову ничего, кроме парика, спасти не могло, поэтому там пришлось оставить венок. Зато брови нарисовала и веки чуть затемнила. Румянами чуток воспользовалась да красноту ожогов слегка припудрила.

– О! – осматривая себя в зеркале, удовлетворенно воскликнула она. – Теперь совсем другое дело! Все равно кикимора, но… уже не из лесу вышедшая, а из… М-да! Еще бы в магазине одежды побывать…

Плащ она все-таки сняла, в нем было жарко. Повесила его на один из торчащих в стене крючков. Когда вернулась в спальню, там кроме больного барона оставалось только два человека: баронесса и библиотекарь. Он же первым и заговорил, потому что еще больше побледневший барон переживал очередной приступ боли:

– Что угодно госпоже для предварительного осмотра? Или вы сразу начнете лечение?

Это вызвало у землянки некоторое раздражение:

– А книги вы читаете, не раскрывая их?

Библиотекарь смутился.

– Вот и мне вначале надо посмотреть и попробовать поставить диагноз. А уже потом решать, возможно ли вообще лечение.

В своей практике она насмотрелась на больных и уже давно знала, как надо с ними разговаривать. Если дашь слабину, то потом некоторые нагловатые больные на голову влезут и ножками болтать станут. Поэтому следовало сразу ставить всех на свои места, в том числе и сердобольных, но, как правило, сильно мешающих родственников.

Надлежало начинать с баронессы, которая сидела на кровати больного и крепко держала его за руку. Причем держала чуть ли не насильно, с видом собственницы. Словно кто-то пытался посягнуть на ее мужа.

– Попрошу отойти в сторону и не мешать. Болезнь может быть настолько тяжелая, что даже лишнее сотрясение для больного нежелательно. Да и заразной может оказаться.

Если поначалу Герда только презрительно скривилась, не собираясь подчиняться, то, услышав последнюю фразу, не только откинула ладонь мужа со страхом и брезгливостью, но вскочила с кровати и быстро отошла на несколько метров в сторону. И только там осознала, что она натворила.

Все три пары глаз смотрели на нее с разными, но явно негативными эмоциями. Гостья – с сарказмом; библиотекарь – с презрением и ненавистью; а сам барон – с таким разочарованием и обидой, что не приходилось сомневаться

в его кардинальной переоценке отношений лживой супруги к нему самому. Импульсивные движения лучше всего показали истинное отношение дамочки к своему мужу.

Анастасия подвинула стул, села вплотную к кровати и откинула одеяло с тела пациента. Первые прикосновения к коже подсказали о повышенной температуре. Опрос барона и пальпация показали, что это действительно воспаление аппендикса и отросток нужно удалять.

Помогло и недавно обретенное умение все живое видеть чуть ли не насквозь. Стоило только вспомнить свои ощущения во время оказания помощи щенку, сосредоточиться, и кожные покровы стали делаться прозрачными. Теперь она хорошо видела воспаленный отросток слепой кишки.

Но была одна проблема: Светозарова специализировалась как терапевт и при операциях только присутствовала. Вроде сомневаться в себе, да еще при таком уникальном даре не следовало, но колебания все-таки были.

– А что у вас тут с опытными врачами, которые делают хирургические операции? – спросила она у притихшего Вальтера.

Тот перевел взгляд на хранителя, который и ответил:

– Всего один такой есть, живет в соседнем городе. Но когда к нему вчера послали, его не оказалось на месте, позавчера уехал в столицу. Туда три дня пути.

– Почему в первый день тревогу не подняли?

– Ее светлость запретили паниковать, – несколько меланхолично ответил старик, стараясь не смотреть в сторону Герды. – Она отпаивала барона болеутоляющими травяными настойками. Да и личный врач баронессы вкупе с парой местных знахарей ей это настойчиво рекомендовали. Вчера же послали посыльных еще в два города, но в лучшем случае врачи успеют только к утру.

– Значит, буду сама делать операцию, – сказала Анастасия. – Есть у вас в замке хирургические инструменты? Хотя бы острый скальпель?

– Точно сказать не могу, – грустно пробормотал Вальтер. – Старшая сестра до своей трагической гибели училась на хирурга в самой столице. Но после ее смерти комната стала неприкосновенной и всегда закрыта…

Землянка не скрывала своего удивления:

– Это у вас такие законы?

– Семейные традиции нашего рода. Пока живы братья или сестры, комната и вещи умерших детей из одной семьи неприкосновенны. Иначе дух усопшего или усопшей может на нас обидеться.

– Вот оно как… И что, помогает выжить вашему роду? – Не дождавшись ответа, Анастасия задала другой вопрос: – Разве дух сестры обидится, если покой в ее комнате будет нарушен ради спасения брата?

– Скорей наоборот…

– Вот именно! Живое живым, а умершим – светлая память! – Анастасия резко встала. – Мы теряем время! Пусть ставят кипятить воду, срочно! И накроют чистыми простынями вон тот стол для операции. Где комната погибшей сестры?

– Тут, рядом. – Барон достал несколько странную пластину с насечками и бороздками, протянул ее старикану-хранителю: – Вот ключ от комнаты сестры. Проводи госпожу туда, помоги искать и распорядись насчет воды и всего остального…