Война с Ретилосом
Шрифт:
Тристан отвел глаза и безжалостно произнес:
– Сумасшествие, вызванное сильным потрясением. Почему нет?
Лейан, в которой успела зародиться надежда, словно бы погасла. Сумасшествие в Этериоле было явлением крайне редким, но если кто и повреждался в уме до такой степени, что не мог контролировать свои действия, судьба его ждала незавидная - в зависимости от серьезности положения помешавшегося могли не только держать взаперти, но даже изгнать из города.
– Не бери в голову, - Кристиан, подойдя к Лейан, положил руку ей на плечо.
– Ты ведь и сама
– И что тогда делать?
– не утешили его слова Лейан.
Кристиан убедился, что Тристан занят вычеркиванием строк и отдельных слов из письма Рейты и украдкой кивнул на Ареса. Арес это заметил и в ответ решительно скрестил руки, после чего отвернулся, совершенно забыв, что рядом с ним сидит Юан. Тот немедленно изобразил крайнее смущение, вызванное таким вниманием.
– Я не понимаю…
– У меня оба Ключа, так что это будет несложно. Арес, правда, отказывается писать… Но это уже дело техники. То есть Юана, - добавил он.
Лейан оторопело уставилась на него. Она не поверила своим ушам. Кристиан планировал преступить законы Этериола и использовать золотой пергамент!
Но Лейан не успела спросить, насколько серьезны его намерения. Тристан, отдав Рейте черновик письма с немногочисленными подчеркиваниями - невзирая на дружбу с ней, в отношении писем, отправляемых в Градерон, он не смягчал своих взглядов ни на секунду, - заговорил о другом:
– Наше положение становится все хуже. Золотое перо тоже пропало, так что версия Кристиана имеет полное право на существование…
– Какая версия?
– навострил уши Юан.
Кристиан еще раз изложил свои соображения по поводу произошедшего с Риланом. Потом Тристан продолжил:
– Судя по всему, Рилан просто не заметил, как отворились Врата. Получается, ступил сюда он уже с золотым пером, тут же ушел обратно и взял пергамент. Отсюда следует две плохие новости. Во-первых, на посту у Врат снова должны будут стоять два стража, а во-вторых…
– Во-вторых, потеряв жезл, они сделали новый инструмент, чтобы открывать Врата, - закончила за него побледневшая Лейан.
– Именно. И что хуже всего, этот новый инструмент - хвала небесам, если он один!
– может быть также использован против вас, Розенгельдов. Это ужасно, - Тристан с усталым видом приложил ладонь ко лбу.
– Мало того, что понадобится гораздо больше стражей, так теперь еще придется вычеркнуть вас из этого списка.
– Только попробуй, - весело погрозил ему Юан.
– Балиан тебе мигом покажет.
– Полагаю, сейчас Балиану, как это ни печально, все равно, - поморщился Тристан.
– И если я еще могу согласиться с вашим участием, то что насчет Демиана?
– Пусть продолжает стоять на страже, - сказал Кристиан.
– Не уверен, что одобряю твое хладнокровие.
– Нет-нет, он прав!
– поторопился вмешаться Юан.
– Если запретить, будет только хуже. Давай, Тристан,
Но Тристан оставил этот вопрос открытым. Очередная пропажа пергамента и пера совершенно выбила его из колеи.
– А Врата?
– спросил Арес.
– Думаете, это тоже действие пергамента?
– Вероятно, - ответил Тристан.
– Но необязательно. В последнее время, как мне кажется, Врата… не особенно стабильны. После Тараноса и его жезла.
Ему и Гволкхмэю, а также другим членам правительства, пришлось немало поломать голову. Рилана, который к тому времени мудро рассудил, что каждый имеет право на ошибку и, простив отца, вернулся домой (впрочем, этому решению немало способствовал подслушанный разговор о золотом пергаменте), было решено не наказывать, но он был строго предупрежден, равно как и другие стражи и воины Рассвета. Выходить на дежурство с малейшим признаком плохого самочувствия запрещалось (Тристан предупредил, что если обнаружит симулянтов, то статуса они будут лишены в самые короткие сроки). Проблему с недостаточным количеством стражей решили преодолеть с помощью преследователей, если возникнет такая нужда. Но пока потребности в этом не возникало, хотя Балиана и Демиана на всякий случай освободили от охраны Врат. Демиана вместо этого отправляли на стену города.
Эту новость ему сообщили с некоторой опаской, готовясь говорить слова утешения и убеждения, что, мол, доверия к нему нисколько не убавилось, за него просто беспокоятся. Но, как ни странно, Демиан практически не обратил внимания на этот перевод. Он все свободное от дежурств и необходимых тренировок время зачитывался книгой из Дилана и мало на что реагировал. Юан даже сказал по этому поводу, что Кристиану наверняка посчастливилось урвать у Ричарда как раз-таки еретический экземпляр, который своей черной магией приковывает к себе намертво.
Ответное письмо от Руэдейрхи пришло через две недели после ухода Ареса. Правитель Градерона писал, что описываемые симптомы очень похожи на проклятие, цель которого - довести проклятого до самоубийства. По его словам, обычно такие проклятия действуют гораздо быстрее, но если запись в золотом пергаменте была составлена не должным образом, то все могло быть. Кроме того, Врата Рассвета всегда оказывали особое влияние на проклятых, поэтому очень вероятно, что после каждого перехода проклятие умаляло свою силу, а потом набирало вновь.
В заключение Руэдейрхи сообщал, что при личном контакте смог бы сказать наверняка, проклятие это или нет, и если да, то при определенных условиях сумел бы избавить от него несчастного. Однако он, правитель Градерона, не видит ни одной причины это делать, потому как до Балиана Розенгельда ему нет ровным счетом никакого дела, и раз уж его угораздило снова попасть под проклятие, то это сугубо проблема самого Балиана, его, Руэдейрхи, никоим образом не касающаяся.
После этих слов Руэдейрхи учтиво спрашивал у Рейты, как ее здоровье и не слишком ли власти Эндерглида докучают ей своими проблемами с Розенгельдами.