Война Смотрителя
Шрифт:
– Ну как тебе?
– поинтересовался я.
– Любопытные эффекты, - ответствовала Илла.
– Податливо. Хорошо крепятся. Никогда не сталкивалась. Что это?
– Лабиринт - из ранних опытов Творца, адаптировал для защиты, - объяснил я.
– Чистый Лист - элемент Малого Полигона. Мы с...
– память, проклятая память!
– С одним Смотрителем вычленили его из общей системы.
– Малый Полигон - существует?
– вскинулась Томико.
– Не легенда, не ложный след?
– Ещё как существует, - я продолжал проверять и настраивать Лист.
– Там работала ещё Творец,
– Старший, неужели...
– Не стоит об этом, - предугадал я вопрос.
– Есть он, отсутствует или был когда-то - тайна. Нет, Илла, за этой информацией невыгодно гнаться. Ничего тебе не даст.
– Уверен?
– шепчет на ухо.
– Разумеется, - прекрасно, всё работает, всё настроено.
– Итак, Томико, начнём с малого, - молвил я.
– Во-первых, атрибут - на чистое восприятие, - послал ей мыслеобраз.
– Так?
– уточнила она, передавая ответный.
– Неплохо. Технически, можно работать совсем без атрибута, как Ирвис, например, - заметил я, перестраивая и свой.
– Это имеет свои преимущества и свои недостатки. Теперь вызови Карандаш-с-Ластиком. Это делается так, - ещё один мыслеобраз, целиком на Та-Рете.
Томико замерла, точно напряжённая струна. Медленно повернулась ко мне, поймала взгляд:
– Это... то, что я думаю?
– Да, - улыбнулся ей.
– Тебе откликнулась частица Изначального Пламени, Негасимого Огня. Только так мы, Персонал, и никто другой, можем ощутить Её Волю. Но Воля Её неотделима от Её Представления, потому ты чувствуешь отголосок, тень, тень тени Первого Слова.
– Я...
– не сразу нашлась Смотрительница, - никогда не понимала твоего преклонения пред Нею. Теперь...
Кивнул, стёр улыбку, продолжил инструктаж:
– Начнём мы с простого - атом водорода. Для него существует шаблон, - новый мыслеобраз.
– Да, тебе придётся обращаться к частице Слова - ни мне, ни Акнису, никому в этой вселенной не хватит Воли и Представления, чтобы воссоздать атом со всей его физикой из пустоты. Поэтому мы используем шаблон обобщённой физики, этот, - указал на часть мыслеобраза.
– Пробуй.
И Томико попробовала. Её Карандаш спроецировался в атрибут, отчего тот стал жезлом, подобным моему, но стальным, напоминающим дротик - с заострением на конце. Легонько "коснувшись" Чистого Листа, она "выцарапала" символ из Та-Реты, одновременно произнося руну и определяя волей сложную конструкцию. Переведённый на восприятие, мой атрибут уловил, как совместное действие нарисовало на Листе протон с электроном. На том уровне восприятия, который я поставил основным, это действительно походило на рисунок. Или запись. Несколько неумелую, корявую, но понятную - это главное.
– Неплохо для первого раза. Теперь попробуем посложнее. Карандаш. Простой карандаш из дерева и графита. Вот так, - новый, на многие порядки более объёмный мыслеобраз.
– Нам некуда спешить. Темп времени в сто двадцать крат выше, чем снаружи, - это означает, что за шесть часов вовне у нас пройдёт месяц. Понадобится - ускорю ещё.
Это потрясающе. Она смотрит и видит,
Она впервые столкнулась с чем-то настолько... реальным. Настолько сущим. Затмевающим тени. Свет, что не преломляют её линзы. Истина, не могущая быть искажена. Тяжёлая, тяжкая истина. И одновременно - парящая, словно Песнь. Песнь Света и Песнь Тьмы.
Только сейчас она узрела, насколько велика может быть Симфония. Насколько величественна. Насколько многогранна. Насколько сильна. И Песнь Мечтаний была лишь небольшим, обрётшим каплю самостоятельности, мотивом в этой бесконечности. И вместе тем она осознала, сколько ещё предстоит. Насколько далёк путь. И улыбнулась.
О Творец! Ты - величайшая из поющих. Что бы ни говорила Симфония Печали, она - лишь робкая тень на Песне Творца. Что же она сама? Она сама - выше Печали и Страданья. Она - уже заметна. Её мелодии различимы. Её ритм оригинален. Она вырывается за пределы Первого... Слова? Глупость какая. Нет ни Слова, ни Огня. Есть только Песнь. Огнетворная Песнь, а Её - с заглавной, только с заглавной буквы!
– можно назвать Огнетворицей. Той, Кто Напела Бытие.
Её, Хранящей, миры были лишь жалким подобием. Иллюзией. Мечтанием. Но они - были. И - будут. Не будь она стремящейся вверх - иллюзии станут не менее реальными. Не менее великими. Она сольёт все мотивы, она сплетёт новое Сущее, не будь она Иллой Имфоли, величайшей из иссис.
И каждая нота, звучащая на Та-Рете, совсем не той, что использовал Персонал, а настоящей, подлинной, бесконечными смыслами твёрдости вьющейся округ строк Книги Судеб - открывала ей путь. Она смотрела - и видела. Слушала - и понимала. Начинала понимать.
Каждая нота была инструментом. Каждый мотив был Песнью. Каждая Песнь была нотой. И Песнь распространялась бесконечностью направлений, и в каждом пелась по-своему. И Пламя пронизывала её. И Пламя было Её Волей, а Река Слов... Река Имён... Море, бурлящее Море Имён и Структур - её Представлением.
Маленькая девочка, Илла взирала на взрослую женщину. Ученица, восхищалась она работой мастера. Начинающая художница, вглядывалась она в полотно состоявшегося гения. Пыталась познать. Пыталась постичь. И пусть их стили, их темы и даже их цели, средства и способы отличались принципиально - она училась.
Несколько секунд касанья к Первоначальной Песни - попытки Томико вызывают лишь смех. Её попытки - тоже. Но ведь каждый мастер начинается с любителя? Этот путь будет пройдён. Ведь это мечта. А мечтанья - в её власти.
Первая попытка сотворить карандаш привела к замусориванию Листа атомами от водорода до свинца включительно. Плотный и горячий, газ успел послужить средой тысяч химических реакций, прежде чем я очистил Лист встроенными средствами полигона.
Младшая попробовала ещё раз. На этот раз газ был менее разнообразным и более холодным. Третья попытка привела к чему-то, отдалённо карандаш напоминающему. По крайней мере, химическим составом и формой. В принципе, я видел, где ошибается Томико, но Младшая должна понять сама. Таким образом, карандаш получился с двадцать первой попытки. Послужило ли стимулом хихиканье Иллы?