Война Смотрителя
Шрифт:
При всём могуществе Старших Ключников и Служителей Центрального Зала, менять отдельные миры им было - неудобно. Для этого существовали Мировые Операционные Залы, но и их операторам крайне неудобно менять в масштабах ниже, чем планетарный. И, конечно, Операционные Залы не могли выйти за грань отведённой Первым Словом власти.
Для этого Творец предоставила ещё один инструмент, вернее даже, два не отделимых друг от друга. Карандаш Творения с одной стороны и Окончательный Ластик с другой. Одной стороной ты можешь написать новые законы мироздания, исказить существующие, явить материю и даже целый мир, а то и сектор,
Изнанкой могущества и универсальности являлись сложность и время. Карандаш мог созидать планеты и миры из небытия, но требовал подробного представления, что и как. Вплоть до описания положения атомов, вернее, до вероятностного распределения их положения, описываемого функциями, вынутыми напрямую из Первого Слова. Карандаш позволял встать на место Творца - и осознать, какой мудростью и умом надо обладать, чтобы написать вселенную. Абстракции, классы и иерархии объектов - все ухищрения Смотрителей смотрелись детским лепетом по сравнению со сложностью Первого Слова.
Подобным ограничением обладал и Ластик, но его применение упрощалось тем, что стирать можно было и лишнее - с той же эффективностью. Потому к процедуре стирания прибегали крайне редко. О самом существовании Ластика знали единицы. Лишь самым доверенным Смотрителям открывал я его существование. Пользоваться им, тем более, искусно пользоваться умели, пожалуй, только мои ровесники. На текущий момент - только Акнис Дораго, заклятый враг и друг. Но он не знает, что Карандаш-с-Ластиком работают. А я не собираюсь демонстрировать.
Ещё Творец сочла Ластик допустимым риском. Она говорила, что однажды вселенной может пригодиться сила совершенного, абсолютного уничтожения, но использовать её в повседневных и даже сложных случаях - как жарить пирожки на теплообменнике коллайдера или заказывать себе обед через Операционный Зал. Неосмотрительно. А во время Большой Ревизии властью Старшего Смотрителя, первого, в отсутствии Хозяйки, лица Дома, я запретил Карандаш-с-Ластиком. Слишком легко злоупотребить и слишком глобальны последствия. Достанься, тем или иным образом, Ластик Аске... и после этого некоторые из Смотрителей называли меня параноиком. Но никогда - Акнис. Он - согласился, согласился и поддержал.
"Мы прибыли, Старший", - телепатически доложил Вариас Танга.
Превосходно. Я почувствовал, как часть меня, доставшаяся от Андры, мнётся в нетерпении. Сколь знакомом нетерпении, которое я так часто видел у Ирвиса Рэлу. Мой Главный Ключник Карандаш Творения обожал. Я многажды временно отменял запрет, чтобы дать Ирвису разгуляться. Выделил ему целый мир, где можно было экспериментировать, регулярно туда заходил - проверять, не творить. Хорошо, что я частично достал эти воспоминания. Ощущение, что они приоткрываются сами, по мере моих успехов. Мог ли я-прошлый это предусмотреть? Интересный вопрос.
"Стремительная" выскользнула из портала, двумя незаметными для пассажиров рывками снизила скорость. Мы летели в громадном, многих диаметров лебы тоннеле в чём-то, отдалённо напоминающим камень.
Я прыгнул с наблюдательной палубы вперёд. Прошёл сквозь экран, проецирующий изображение из-за активных щитов. Сами щиты, десятки слоёв, расступились. Пара простеньких форм, и я обогнал лебу. Слева, приближалась Томико Аваре. Где-то на грани восприятия - Илла. Или её иллюзия, а сама она...
– И чем же мы займёмся?
– спросила Илла, стоило Томико приблизиться.
– Рисованием и чистописанием, - усмехнулся я бесплотному голосу.
– Томико, я не говорил тебе, но Карандаш-с-Ластиком вновь доступен.
– Плохая новость, Старший, - склонила она голову.
– Акнис с Ластиком...
– ...немногим хуже Акниса с Карандашом, - кивнул я.
– Нет, ему об этом неизвестно, но мы должны предполагать, что он знает. Ты должна овладеть им.
– Приложу все усилия, - всё та же спокойная твёрдость в голосе, за которой скрыт точно выверенный удар клинка.
– Стоит ли так доверять Илле?
– У нас нет выбора, - только и ответил я.
– Она - наш ценнейший союзник. Илла, ты боишься или опасаешься Ластика?
– Нет, - последовал мгновенный ответ.
– Не буду объяснять.
– Разумеется. Томико, протяни мне атрибут.
Касаюсь шпаги своим жезлом. Передаю несколько воспоминаний и заранее подготовленных инфопакетов.
Минут семь мы летим в молчании, понемногу ускоряясь. Лебы исчезают серыми точками вдали. Тоннель сужается - и совсем не потому, что что его таким построили. О нет, просто я аккуратно, почти незаметно влияю на законы физики - как Ключом, так и готовыми ритуалами. Это и есть код, который почти невозможно разгадать. Мы смещаемся в шестнадцатимерном пространстве-времени, проходя через миллионы подобных миров, созданных банальным копированием. Мы проходим по запутанному лабиринту, и физические константы скачут, и единственный признак верного пути - сужение тоннеля.
Я бы не назвал это творение шедевром - гораздо раньше, до Ревизии, рисовал и более сложные, грандиозные проекты. Сейчас мне кажется: тогда я не понимал всех возможностей, не сознавал, на что способен Карандаш. Когда всё закончится - если закончится!
– обязательно поэкспериментирую. Душа Андры дала мне так много...
Лабиринт миров закончился. Тоннель сузился до пары-тройки метров в диаметре. Конечно, никаких леб позади. Томико приняла всё это как должное, наблюдая и запоминая, Илла буквально фонтанировала любопытством - и молчала. Полагает, что ответа не будет?
– Ты расскажешь всё сам, - ответила Имфоли на невысказанную мысль.
– Смотри, - я повёл жезлом, несколькими вспышками света убирая свет, простор и сам тоннель. Вернее говоря, смещая их во вложенной двенадцатимерности. Потом они вернутся на место - автоматика. Перед нами раскинулся... не мрак, нет. Ровный белый свет ассоциируется именно с...
– Чистый лист, - шепнула Илла.
– Никаких искажений. Это же...
И белизна сменилось чернотой. Чернота плавно, неспешно перетекла в серый, затем вернулась к начальному белому.