Война в потемках
Шрифт:
Когда они возвращались, Сурт заметил под огромными раскидистыми деревьями парка ресторан, прикрытый огромным тентом. В его центре был пруд, в нем плавали пластмассовые лебеди, очень похожие на настоящих, а вокруг сидела та же самая молодежь в купальных костюмах. Им явно было лень одеваться. Многие пары занимались любовью, не стесняясь никого, в самом парке и на прилегающем пляже. Больше всего Сурта поразило и возмутило то, что большинство пар были двухцветными — светлые и смуглые тела сплетались с самозабвенной чувственной яростью. У людей и файа не могло быть общих детей — и многим из них этот факт весьма нравился.
— Ничего удивительного, — ответил на его вопрос Уэйра, — полиции больше нет, следить за порядком некому. Кроме того, все знают, что скоро
Когда они добрались до проспекта Революции, путь им преградила толпа. Найте в знак победы над мятежом и начала осады города решил устроить военный парад. Никаких обычных церемоний ввиду военного положения не было.
Впереди, на построившихся клином открытых машинах ехали офицеры Генштаба. За ними следовали солдаты Внутренней Армии, — но не с трудом пробившиеся в город, оборванные и изможденные, а из гарнизона Цитадели. Рослые парни в черной форме, панцырях и сферических защитных шлемах проходили монолитными батальонными квадратами. Их тяжелые башмаки резко стучали. В руках бойцы держали автоматы с примкнутыми штыками, на их поясах висели подсумки с запасными обоймами. Сурт насчитал пять тысяч солдат: Найте вывел из Цитадели меньше четверти ее отборного гарнизона.
За армейцами медленно ехал бронетранспорт. На его крыше стоял сам Найте и командиры обоих истребительных отрядов. Их окружала охрана. Найте встретил шквал приветствий, явно искренних. Сурт так засмотрелся на правителя, что даже не вспомнил о своем пистолете.
К его удивлению, председатель ЧК ничем не походил на тирана. У него было красивое смуглое лицо и большие глаза, широко расставленные, как у всех файа. За ним шли бойцы истребительных отрядов — все рослые, отлично сложенные, ничуть не изголодавшиеся, хотя многим пришлось проделать длинный и очень трудный путь.
На них не было никакой брони, в руках — бесшумные автоматические винтовки с оптическими прицелами, на рубчатых стальных поясах висели длинные файские ножи. На каждом была ременная упряжь с многочисленными карманами, в которых размещались запасные обоймы и гранаты. Это были лучшие бойцы Фамайа, но сандалии на босу ногу и длинные лохматые волосы придавали им не слишком серьезный вид. Открытые воротники и сине-золотые ленты на непокрытых головах только дополняли его. Даже на параде они ступали почти беззвучно.
Хотя Истми не разбирался в эмблемах ЧК, он сразу понял, когда за первым отрядом пошел четырнадцатый, хотя формой их бойцы не различались. Прибывших из-под Ревии отличали суровые, с холодно блестевшими глазами лица. У каждого на счету был не один десяток убитых врагов. Опыт, накопленный годами войны в развалинах и подземельях испепеленной столицы, делал их самыми лучшими бойцами, которых только мог найти Найте.
Он вывел на парад более трети всех истребителей, надеясь произвести должное впечатление — оно было. Их встречали приветственными криками, хотя и не столь дружно, как его. Стрелков было восемь тысяч. За ними следовала тысяча файа с автоматическими пистолетами и муфточниками — короткими толстыми трубами с муфтами на обеих концах. Эти ручные ракетные установки были одинаково эффективны при уничтожении танков и вертолетов. Еще пятьсот файа несли длинные серые цилиндры с оптическими прицелами, новейшее оружие Фамайа — лазеры разового использования, доставленные неделю назад с плато Хаос. Источником энергии в них служили фтор и водород, находившиеся в баллонах под давлением в тысячу атмосфер. При выстреле они, смешиваясь, поступали в резонатор, который разрушался почти сразу — но этого было достаточно, чтобы дать луч, пробивающий стальную плиту толщиной в несколько сантиметров. Такое оружие было особенно эффективным при стрельбе по вертолетам и самолетам, особенно скоростным, поскольку било на мили и не требовало упреждения. Кроме лазеров, у стрелков тоже были автоматические пистолеты. Их отличали защитные зеркальные очки.
За пехотой следовало три тысячи гекс — лишь малая часть скопившихся в «Золотых садах». Тем не менее, движение закованных в черную броню, неторопливо покачивающихся
Сурт обернулся, услышав крики за спиной. Крепкие ополченцы злобно заталкивали в огромный фургон группу бритых изможденных людей. Фургон был расписан цветущими деревьями, поверху шла крупная желтая надпись «Золотые сады». Он отвернулся.
Остальные молча смотрели на гекс. Их мерное движение гипнотизировало и казалось нереальным, словно во сне. Затем началась последняя и главная часть парада — прохождение техники. Первыми шли сорок бронетранспортов из Цитадели со спаренными автоматическими пушками на крышах — зенитными, но они годились и для стрельбы прямой наводкой. За ними следовало сорок же самоходных шестидюймовых орудий. Их высокие бронированные корпуса и длинные стволы заставили толпу почтительно притихнуть. Эти машины тоже были из Цитадели. Потом рев турбин возвестил о приближении «Химер». Их было здесь всего лишь сотни полторы — но земля дрожала, казалось, по ней течет сплошная река темной стали. В реве утонули все звуки. С наглухо задраенными люками, ряд за рядом проходили новейшие танки, обложенные, как мозаикой, сегментами активной брони. Сурт думал, что на этом парад закончится. Однако, вслед за танками показалось два десятка ракетных установок.
На плоских бронированных самоходных платформах проплывали трубчатые контейнеры тактических ракет. Они били на сотню миль с точностью в несколько метров. Каждую платформу сопровождало два маленьких броневика с пулеметами, только что конфискованных у полиции. Они ехали впереди и позади них, словно сопровождающие линкоры эсминцы. Эти машины тоже были из Цитадели, но Истми с ужасом увидел на их бортах эмблему Внешней Армии — атом. Те же эмблемы украшали и передние части контейнеров. Их прохождение дополнил идущий с неба тяжелый гул — там волна за волной пролетали боевые вертолеты, затем с ревом пронеслись «Футуры» — перехватчики.
— Не может быть! Все ядерное оружие вывезено на плато Хаос. Но если… это чудовищно! — Керс побледнел, — если у них и осталось ядерное оружие, то они не посмеют его применить — иначе вся Товия исчезнет с лица земли!
Толпа, благоговейно замершая при прохождении ракетовозов, приветствовала возрождение самой грозной, Внешней Армии ликующими криками. Особенно старались ополченцы. Они не знали, что перед ними обыкновенные ракеты, начиненные обычной взрывчаткой и всего час назад украшенные этой грозной эмблемой. Но оружие было настоящим. На крепостных батареях осталась сотня противоракет, несущих нейтронные боеголовки; их пытались приспособить для поражения наземных целей.
Когда парад окончился, возникло стихийное шествие ополченцев. Их здесь было, наверное, несколько десятков тысяч. Шагали они нестройно, но зато усердно потрясали оружием и выкрикивали проклятия и угрозы в адрес мятежников и предателей. У них даже было некое подобие формы, но не военной. Она состояла лишь из рабочих штанов и сандалий, дополненных безрукавками из множества кармашков, — старыми бронежилетами из пенорезины и титановых пластин, у многих почему-то расстегнутых до пупка. Что это должно было означать — презрение к врагу, или просто желание продемонстрировать глазеющим девчонкам упругие, в крупную клетку мышцы, Сурт не знал. На шеях ополченцев красовались цепочки с какими-то амулетами. На их поясах вместе с подсумками висели длинные ножи. Длинные густые волосы у многих были связаны в высокие пучки на макушке, падая на спину на манер бунчука. Это напоминало армию дикарей, но с современным оружием — автоматы, штурмовые винтовки, массивные трубчатые ракетницы и ракетницы-огнеметы.