Война вечножителей

Бакли Майкл

– О нет, мне есть чем заняться, – ответил он. – А почему ты не со своей семьей?

– Ищу папу, – сказала Сабрина. – Он очень огорчен.

– Я отвез его в дом. Одну секунду, и я отвезу и тебя.

Они подмели и помыли пол шваброй, пока комната не заблестела, затем вышли в коридор и сели в тележку. Зерцало сел в место водителя, Сабрина встала рядом, держась за свисающий с потолка поручень. Через мгновение ока они уже мчались по коридору.

– За всеми хлопотами я не смог сказать, как сожалею о Шиповничек. Я знаю,

как она была важна для тебя и твоей семьи. Ужасная трагедия, – произнес Зерцало.

Сабрина кивнула, прилагая все силы, чтобы не заплакать.

– Не говоря уже о возвращении твоих родителей. Тебе наверняка особенно тяжело слышать, как они спорят.

– Ты читаешь мои мысли, – призналась Сабрина.

– А если я предположу, что тебя также беспокоят отношения с твоей сестрой, могу ли я себя считать полноценным экстрасенсом?

Сабрина улыбнулась.

– Ты весьма внимателен.

– Я вижу все, что происходит вокруг, – ответил Зерцало.

– Прости, что дядя Джейк сорвался на тебе, – извинилась девочка. – Он очень…

– Огорчен, Сабрина, и у него есть на это право. Как и у тебя.

И тут Сабрину осенило. Она и вправду злилась. Так несправедливо терпеть столько страданий, только чтобы ее родители проснулись в этом хаосе. Она сделала то, что должна была, – выросла. Взялась заботиться о сестре. Даже научилась ценить наследие и долг семьи. Она делала все в надежде, что в конце будет что-то, стоившее всех ее усилий. Но все пошло не так. И она чувствовала, что ее обманули.

– Звездочка, ты веришь в счастливый конец? – спросил Зерцало.

– Имеешь в виду сказочный?

Зерцало кивнул.

– Во многих сказках был счастливый конец. Даже в той, где написано обо мне, – у Белоснежки и принца был счастливый конец. Так ты веришь в него?

– В настоящей жизни?

– Снежка и Уильям могут поспорить, что их история и есть настоящая жизнь. Я спрашиваю, веришь ли ты, что это может случиться с тобой?

– Когда-то верила, – призналась Сабрина. – Мечтала, что родители проснутся и мы вернемся домой. Бабушка и дядя Джейк приезжали бы в гости. Все вернулось бы на круги своя. Вот мой счастливый конец.

– И ты от него отказалась? – спросил Зерцало.

Сабрина повела плечами.

Зерцало вздохнул.

– Я считаю, что каждый заслуживает долгой и счастливой жизни. Но думаю, что счастливый конец не происходит просто так – его нельзя сидеть и ждать. Ты должен его добиться.

– Не совсем понимаю, о чем ты, – протянула девочка.

– О том, что ты сама в ответе за свое счастье, – Зерцало остановил тележку в конце коридора. – Если хочешь быть счастлива, то должна работать, чтобы счастье случилось. Ты не можешь просто желать и отдать его в чужие руки. Знаю, ты думала, что когда Генри и Вероника проснутся, то отдадут тебе твое счастье, но это не так, Звездочка.

– И что же мне сделать?

Зерцало пожал плечами.

– Откуда

мне знать, Сабрина. Только ты знаешь, как закончить свою историю. Мне самому потребовалось много времени, чтобы это осознать. Не хотелось бы видеть, как ты злобишься, пока ждешь. Хочешь счастливого конца – пойди и возьми его.

Сабрина кивнула. Зерцало всегда ее приободрял. Казалось, она может рассказать ему о чем угодно, и он поймет. Он во многом был ее лучшим другом.

– Так, думаю, ты хочешь, чтобы я подождал, пока ты поговоришь с отцом? – спросил Зерцало.

Сабрина улыбнулась.

– Ты лучше всех.

Обняв его, она слезла с тележки.

– Поскорее, счетчик крутит, – сказал он. Затем достал из кармана зеркальный осколок и проверил свои редеющие волосы.

Мгновение спустя она стояла в запасной спальне бабушкиного дома. Электричества все еще не было, поэтому в доме было темно. Окна уже несколько дней были плотно закрыты, и воздух был спертым. По крикам и взрывам стало ясно, что Алая Рука все еще осаждает дом и делает все, чтобы проникнуть внутрь. Но защитные чары еще держались.

Сабрина позвала отца и услышала, как он ответил. За его голосом она последовала в свою спальню – точнее, его спальню. Лежа на кровати, он глядел на модели самолетов, которые сконструировал, когда был в возрасте Сабрины. На груди покоился фотоальбом. Он повернул голову, когда она вошла, и улыбнулся.

– Составить компанию? – спросила девочка.

– Не думаю, что кто-то хочет находиться в моем обществе.

– Знаю, каково это, – сказала Сабрина. На ночном столике она заметила коллекцию марионеток, которые Пиноккио сделал для семьи.

– Я не хотел, чтобы с ними что-то случилось, – сказал отец. – Он и правда старался.

Сабрина села на кровать рядом с отцом. Он повернулся к ней.

– Я не хочу, чтобы ты или твоя сестра больше тренировали солдат, – сказал он. – Никаких палочек, ковриков, колец или единорогов. Я не хочу видеть, как вы кому-нибудь помогаете. Не хочу, чтобы вы бросались в драку. Не хочу, чтобы вы были втянуты в это еще больше, нежели сейчас, тебе ясно?

– Да.

– Хорошо.

– Но, пап, это паршивая идея, – добавила Сабрина.

Генри выглядел потрясенным. Сабрина понимала, что проснуться и увидеть, что дочки повзрослели, наверняка было неприятно, но иметь дело с его независимой личностью также было непросто. Он потер лицо ладонями, как делал, когда обдумывал проблему. Вместо того, чтобы ответить дочери, он сел и принялся листать фотоальбом. Внутри были пожелтевшие снимки семейства Гримм, сделанные задолго до рождения Сабрины. Остановился отец на изображении себя и Джейкоба, одетых в длинные мантии волшебников и остроконечные шляпы, украшенные звездами из фольги и лунами. У каждого мальчишки было по волшебной палочке в руке, которыми они играюще направили в камеру. Им было не больше семи и девяти.