Война времен

Тюдор Элизабет

– Честь Севильи?
– усмехнулся хозяин "Голден Сиид".
– Но от кого? От Эрнста, что ли?

– Да, - заговорил доселе молчавший Роберт.
– Я знаю, Севилья девушка... гм... не очень строгих правил, но Эрнст недостойно обошёлся с ней. Да к тому же, когда она сказала ему это в лицо, он дал ей такую пощёчину...

– Бедняжка, чуть не потеряла сознание, - подтвердил Джошуа.

– Позвольте, - вмешался в разговор Филипп, - эту пощёчину она вполне заслужила, - не согласный с мнением друзей, заявил он.
– Слыханное ли это дело,

чтобы после стольких оскорблений, от которых у меня чуть уши не завяли, выплеснуть бокал в лицо человеку.... Случись это со мной я бы задушил эту сумасшедшую стерву прямо там же, - с жаром выпалил он.

Герман всё ещё не верил своим ушам, он пытался соединить всё услышанное в одну вразумительную историю и понять её смысл.

– Позвольте, о каком подлом обмане идёт речь?
– развёл Мельсимор руками. Это Эрнст-то обманул Севилью и бросил её?

Трое джентльменов кивнули и Герман неожиданно так расхохотался, что все опешили.

– Что это с ним?
– не на шутку встревожился Роберт.

Остальные в недоумении пожали плечами.

– Фридрих, - сказал с подозрением Роберт.
– С тобой всё в порядке?

– Да...а - со смехом произнёс Герман и постарался взять себя в руки.
– Ну и уморили вы меня, - вытирая выступившие слёзы, проговорил он.

– А что тут смешного?
– у Джошуа вытянулось лицо.

– Ох, если бы вы знали... если бы вы знали, кто такой Эрнст...

Наступило минутное молчание, которое нарушил мосье Ля Морэ.

– Он что, евнух?
– усмехнувшись, спросил он.

– Н-е-т.... Намного лучше, - загадочно ответил "Преемник Диониса".
– Ну что ж, пошли в дом, - не вдаваясь в подробности, предложил он.

– Ты никуда не уйдёшь, пока не объяснишь нам, в чём дело, - вцепившись в его плечо своими тощими пальцами, заявил Филипп.

Все трое уставились на Германа не то обиженным, не то просящим взглядом.

– Ну, хорошо, - наконец поддался Мельсимор их натиску.
– В конце концов, вы мои друзья.

Герман рассказал им обо всех происшествиях последних дней, известных читателю. Однако в рассказе своём он разумно умолчал о том, как он видел необычное фиолетовое свечение, что излучала Зей-Би, да и нескольких других таинственных явлениях, связанных с появлением этой никому не известной и довольно-таки странной особы.

– Постой-ка, - прервал его на полуслове Филипп, - не хочешь ли ты сказать, что Гарольд Родрик Мельсимор, непобедимый вояка проиграл на дуэли какой-то бабе?

– Да. Но я хочу заметить тебе, что это не какая-нибудь "баба", - будто бы оскорблённый выражением друга напомнил Мельсимор.
– Доктор Оландью утверждает, что эта женщина, несмотря на свой пол и хрупкий вид, весьма незаурядное создание.

– И откуда же она родом?
– поражённый не меньше своих друзей, спросил Роберт.

– Не знаю. Понятия не имею, - пожав плечами, ответствовал "Преемник Диониса".

– Но ведь ты сказал, что он, то есть она откуда-то из Дейлингборта, напомнил Джошуа.

–

Да, я так сказал, - признался тот, - но я не знаю, откуда название этого города пришло мне в голову.

– Так значит, кроме того, что она женщина, ты ничего о ней не знаешь, заключил Филипп.

– Почти что да, - уклончиво ответил Герман.

– Что значит почти?
– заметив, что друг что-то скрывает от них, стал допытываться Ля Морэ.

– Ну... к примеру, никто из вас не спросил, почему я решил облачить её в мужскую одежду...

– И правда, почему же? Раз она так хороша собой, как ты описал её, то какова причина этого маскарада?
– удивился Роберт.

– Во-первых, я сделал это, чтобы скрыть от Гарольда правду, - начал Мельсимор перечислять причины, приведшие его к такому экстравагантному решению.
– Ведь вспомните, как она при первой встрече лишь одним ударом уложила его с доктором.... Вторая и главная причина, - продолжал он, заключается в том, что на голове у этой леди почти нет волос и...

– Что!?
– воскликнули все трое разом.

– Я знаю. Меня это тоже удивило, как и вас. Именно в этом и заключается причина того, почему я стараюсь задержать её здесь. Я хочу узнать о ней всё, откуда она, почему так безобразно пострижена и многое другое.

– Так ты говоришь, что её постригли. Значит, она от природы не безволосая?
– осведомился Джошуа.

– Да, вот в этом-то и заключается тайна, - подтвердил Мельсимор.
– Доктор Оландью, к примеру, говорит, что, возможно, там, откуда она родом, так принято стричься. А я лично слышал, что в тюрьмах узников остригают из-за блох, высказал Герман своё мнение на этот счёт.

– Да, да, - подтвердил Джошуа своим высоким голоском, - я тоже слышал, что в тюрьмах стригут наголо, но не по причине искоренения насекомых, а лишь смертников...

– Да...а, - протянул задумчиво Филипп, - сейчас-то я понимаю, почему ты молчал о том, что она женщина. Но ты не волнуйся, мы никому ничего не скажем, - заверил он, и двое других, не колеблясь, подтвердили.

– Спасибо. Я знал, что могу положиться на вас, - с заметным облегчением проговорил Герман.
– Боже мой!
– воскликнул он так громко, что остальные вздрогнули от неожиданности.
– Гости! Я о них совсем забыл! Они ведь ждут меня!
– вспомнив о празднестве спохватился хозяин.
– Пойдёмте же, друзья. Не будем испытывать их терпение, - предложил хозяин и поспешил обратно в дом.

Г л а в а 15.

– Я прошу прощения за своё отсутствие!
– обратился к гостям хозяин "Голден Сиид".
– Но были кое-какие проблемы, и мне пришлось задержаться...
– в толпе нарядных дам и кавалеров пронёсся возбуждённый гул, прошелестело перешептыванье светских кумушек.
– Ничего страшного не случилось. Всё благополучно разрешилось, и праздник может быть продолжен, - хозяин подал знак рукой, и дворецкий, поняв его желание, велел подавать горячие блюда.

Усевшись в своё кресло, Герман устало вздохнул.