Война за Австрийское наследство. Часть 2. Первая Силезская война
Шрифт:
Однако страхи его были напрасны. Кардинал с самого начала был в курсе любовных похождений своего воспитанника. Более того, именно он выбрал для монарха эту прелестную любовницу.
Зная, что Людовик рано или поздно заведет себе фаворитку, и выбор его может пасть на особу, которая попытается манипулировать им, Флёри решил опередить события и найти для короля женщину, не представлявшую опасности для короны и для его собственного положения при дворе. К тому же кардинал надеялся, что любовница займет все свободное время монарха, и он не будет особо вмешиваться в управление государством, предоставив это нелегкое
Поначалу все складывалось так, как задумал Флёри. Мадам де Майи прекрасно исполняла роль, отведенную ей кардиналом. Король был по уши влюблен в нее и, потеряв всякий интерес к супруге после рождения ею девятого ребенка, уже не стеснялся появляться на публике в обществе своей фаворитки.
В конце 1738 года Луиза де Майи представила двору свою сестру Полину де Несль, бывшую двумя годами моложе ее. Эта очаровательная особа приехала в Париж с тайным намерением заменить старшую сестру в королевской опочивальне. Сразу же приступив к делу, она поразительно быстро добилась своего. Уже на Масленицу 1739 года Полина появилась в Опере на балу рядом с королем, оценившим ее искусство обольщения.
В то время как мадам де Майи оплакивала свою горькую судьбу, для новой фаворитки подыскали снисходительного мужа, который смотрел бы сквозь пальцы на положение жены при дворе. Таковым оказался граф Феликс де Вентимиль.
Брак был заключен. Вечером после свадьбы молодая чета направилась в мадридский замок. Но первую брачную ночь мадам де Вентимиль провела не с супругом. Последний, получив 200 тысяч ливров за фиктивный брак, уехал, уступив свое место на супружеском ложе Людовику.
С этого дня Полина де Вентимиль стала для короля незаменимой. Она следовала за ним повсюду. Людовик осыпал ее подарками. В мае 1740 года он подарил ей небольшой замок Шуази, который стал часто посещать.
В отличие от сестры Полина не собиралась довольствоваться ролью простой фаворитки короля. Она мечтала занять при дворе более высокое положение. Мало разбираясь в тонкостях Большой политики, она встала, в разгоревшейся при дворе борьбе, на сторону Бель-Иля уже хотя бы потому, что его идеи шли вразрез с политикой кардинала, которого она жутко ненавидела. Честолюбивой женщине предоставлялась возможность в серьезном деле проверить силу своего влияния на государя и, убедив его в правоте Бель-Иля, низвергнуть Флёри на свалку истории…
Очень скоро впервые за долгие годы своего пребывания у власти кардинал Флёри почувствовал, что король выходит из-под его контроля. Явно заинтересовавшись планами Бель-Иля, Людовик все чаще выражал свое недовольство кардиналу, из-за его упорного нежелания поддержать справедливые притязания их союзника, курфюрста Баварии. Возражения Флёри по поводу того, что Франция признала Прагматическую санкцию и должна держать свое слово, все меньше действовали на короля. Людовик требовал найти благовидный предлог для невыполнения своих обязательств перед покойным императором.
Не дождавшись победных реляций от своих эскадр в Вест-Индии, которые могли бы восстановить его пошатнувшийся авторитет в глазах короля, и подтвердить правильность проводимой им политики, кардинал вынужден был уступить напористости и энергии Бель-Иля. 15 марта 1741 года Флёри по настоянию Людовика дал Карлу
Месяцем раньше, 12 февраля, Людовик вручил Бель-Илю маршальский жезл и предоставил ему широчайшие полномочия для претворения в жизнь своих грандиозных замыслов, которые в случае успеха должны были до неузнаваемости изменить политическую карту Европы.
Приняв решение поддержать притязания баварского курфюрста к Марии Терезии, в Версале совсем по-другому взглянул на Пруссию. В морской войне с Англией мощная прусская армия Франции была не нужна. Для кардинала было достаточно, чтобы Берлин сохранял нейтралитет благожелательный к Франции.
Зато для графа Бель-Иля Фридрих был просто находкой. Его вторжение в Силезию как нельзя лучше соответствовало планам новоиспеченного маршала. Оно должно послужить толчком для других претендентов на австрийское наследство к действиям, чего собственно и добивался Бель-Иль. Таким образом, для Франции, легшей на новый политический курс, союзный договор с Пруссией был не только желателен, он стал ей просто необходим. Наличие союзного договора в какой-то степени могло служить гарантией, что Фридрих в определенный момент не переметнется на сторону Австрии за какую-нибудь территориальную уступку с ее стороны.
Попытки Фридриха договориться с Марией Терезией.
Едва король Фридрих после ратных подвигов вернулся в Берлин, французский посол граф Валори передал ему письмо кардинала Флёри. Первый министр Людовика предлагал заключить союз между Францией и Пруссией.
«Прогулка» пруссаков в Силезию, – писал Флёри, – не касается Парижа. И если Пруссия согласна поддержать кандидатуру баварского курфюрста на имперских выборах, и откажется от своих притязаний на Берг и Юлих, то король Франции охотно подпишет с ней взаимовыгодный союзный договор.
Но теперь Фридрих не спешил хвататься за протянутую ему из Версаля руку. Он не хотел раньше времени связывать себя какими-либо обязательствами, не зная еще, как сложится политическая обстановка в Европе. К тому же король еще не терял надежды договориться с Австрией. Графу Готтеру было дано указание смягчить свою позицию на переговорах в Вене. Фридрих согласен был ограничиться требованием одной лишь Нижней Силезии. Свою умеренность он выставлял за акт доброй воли и желание сохранить равновесие в Европе.
Великий герцог Франц Стефан и некоторые из австрийских министров, в их числе канцлер граф Синцендорф и глава казначейства граф Штаремберг, склонялись к соглашению с Берлином.
Но Мария Терезия, проявив характер, твердо стояла на своем – никаких уступок Пруссии, даже самых незначительных. Она не хотела начинать свое правление с расчленения наследственных владений, столетиями собираемых ее предками.
Помимо непосредственных переговоров с Веной Фридрих пытался воздействовать на Марию Терезию через Англию и Россию, в надежде, что им удастся уговорить ее пойти на уступки Пруссии. Лондон был кровно заинтересован в том, чтобы руки у венского двора были свободными. А потому, полагал Фридрих, Георг не преминет похлопотать за своего племянника ради собственной же выгоды.