Война за империю
Шрифт:
— Пожалуйста, позаботьтесь о себе.
— Подождите.
Его просьба догнала женщину у самой двери.
— Наталья… может быть вы сходите… выйдете… в общем не составите ли мне компанию.
Шанов вздохнул, борьба с внезапно проснувшимся косноязычием оказалась труднее рукопашной схватки.
— Я хочу вас куда-нибудь пригласить, — сказал он, наконец, с решимостью человека, бросающегося в ледяную прорубь.
— Черт подери! — в голос орал Солодин, сжимая телефонную трубку. — Где моя вода!?
Покойник, тихо вошедший,
— Я не требую отдельную комнату для умывания, которая, к слову, моей бригаде положена по уставу, с оборудованными местами для мытья ног! Но вода мне нужна! У нас сейчас постоянное гарнизонное размещение, а это значит, что в сутки на одного человека должно приходиться не менее тридцати пяти литров! А на деле и десяти не набирается! И они, эти десять литров, по нормам вообще допустимы только в полевых условиях!
Он снова послушал. Покойник вздохнул.
— Ну и что, что нет канализации! — снова возопил Солодин. — Все равно это считается за стационарное расположение, и даже без централизованной трубной канализации нам положено не меньше двенадцати литров на нос! И не надо мне крутить… мозг! 'Справочник офицера по войсковому хозяйству' — моя настольная книга! Так что будьте любезны, обеспечьте все необходимые санитарно-гигиенические условия и организуйте водоснабжение, иначе я вынужден буду доложить вышестоящим инстанциям!
Инженер грохнул трубкой по аппарату с такой силой, что даже стекла задребезжали, и шумно перевел дух.
— Волокитчики, мать их, — прорычал Солодин. — Я должен поколдовать и сотворить чудо, а эти… даже быт нормально организовать не могут. Ну, ничего, всех победим!
Он еще раз фыркнул, теперь с видом триумфатора.
— Все-таки волшебные слова — 'доложу по инстанции', - сообщил Солодин, окончательно отдышавшись и успокоившись. — Ей богу, вот это достижение социализма мне очень даже по душе.
— Ну, не везде и не всегда, — заметил Покойник. — Разрешите доложить, тащ командир?
— Ты хоть смирно встал бы для порядка, — буркнул Солодин. — Если уж по уставу… Докладывай. И чего так долго? Почти месяц, даже больше возился…
— Волокита! — развел руками механик. — Секретность! Но докладываю. Танки принял, танки привез. Без башен, с ЗИПом, как заказывали. Все и еще пять штук на всякий случай, для технического людоедства.
— Каннибализма, Иваныч, а не людоедства — поправил полковник. — То есть для поедания себе подобных. В нашем случае — для разборки на запчасти.
— Ну, пусть так, — отмахнулся механик. — Немцы мне всю душу вымотали — все расспрашивали, зачем нам их трофеи.
— Но ты ведь сохранил военную тайну? — строго вопросил Солодин.
— Враг не дремлет, — значительно сообщил Покойник, поднимая длинный указательный палец
— Это правильно. Теперь, что думаешь про машины? Я не прогадал?
— Нет, — почти благоговейно выдохнул механик. — Был бы я поэтом, как Маяковский, стихи бы про такие машины писал! Советские танки, конечно, лучшие в мире, но эти, пожалуй…
Механик осекся, Солодин усмехнулся с понимающим видом и сделал движение, будто прикрыл рот ладонью.
— Это чудо какое-то! — с жаром продолжил Покойник, немного тише. — В прежнем, 'боевом' сборе они нам без надобности, поэтому скинем все лишнее, наводчик-заряжающий тоже не нужен. И тогда в каждой машине хватит места для пяти человек или для двух членов экипажа и всякой снасти для работы. Удобство, отладка, броня, подвеска — это просто сказка. Слушай, я в это дело не верил, но ты был прав. Для бригады такие 'французы' — лучше любой 'брони', что мы нарыли бы у своих.
— Ну что, — с энтузиазмом сказал Солодин — Тогда пошли смотреть!
Глава 27
— Заходи.
Мартин мысленно перекрестился. В последний месяц босс Ченнолт перманентно пребывал в состоянии наивысшей раздражительности и внезапный вызов не сулил ничего хорошего. Впрочем, чего-то криминального или недостойного австралиец за собой не чувствовал, поэтому худшее, чего следовало ожидать от внезапного вызова на ночь глядя — разнос 'просто так' или особо скверное задание. И то, и другое было делом привычным. Мартин отчеканил три шага и застыл строго перед очами командира. Макфарлэнд 'Дайте два' привычно шуршал документами.
— Садись.
Мартин сел. Спохватился, что присев на самый краешек стула, заведомо поставил себя в положение провинившейся стороны и намеренно развалился повольготнее. Командир не преминул это отметить.
— Еще ногу на ногу закинь, — брюзгливо предложил Ченнолт.
Мартин понял, что малость перегнул и принял соответствующую моменту внимательно-выжидательную позу.
— Уже лучше. Есть дело… — чуть дружелюбнее сообщил американец.
Австралиец смотрел на командира и не узнавал его. Ченнолт бывал разным, но всегда непоколебимо уверенным в себе, как и положено стопроцентному янки. Тон, жесты, легкое покачивание головой — все выдавало человека сомневающегося и неуверенного.
— Есть дело… — повторил Ченнолт. — Сейчас поедешь с ремонтной бригадой к Саутгемптону. Там истребительный аэродром. Примешь 'Комарика', посмотришь на экипаж. Утром вылетишь, в установленном порядке и будешь нарезать круги над акваторией, пока не опустеют баки. Потом повторишь. И так до полной темноты.
У Микки отвисла челюсть. Грамотный и квалифицированный пилот-ночник в дневном и бесцельном вылете — это почти то же самое, что танк на дорожных работах. Тем более если для этой работы требуется ехать в ночь невесть куда, да еще и принимать чужую машину. Всем видом австралиец изобразил немой вопрос. Ченнолт вздохнул.