Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.
Шрифт:
Весна человечества в этом году пришлась на позднюю осень. Сталинград казался немцам хорошим привалом на пути к победе, Сталинград стал перевалом: Германия катится под гору. Прошлогодние неудачи немцы пытались объяснить неожиданно ранней зимой, незнакомством с русскими условиями, оплошностью того или иного германского генерала. В этом году зима поздняя, фрицы у нас не новички, и командует ими не очередной козел отпущения, но сам фюрер.
Немка Эрна Краус писала своему мужу: «Дети просят, чтобы ты прислал к новому году победу нашего оружия. Я буду скромной и попрошу тебя прислать мне мыло и, если это не затруднительно, мех для жакетки, как у Бетти». В придонской степи, среди тысяч и тысяч немецких
В сентябре немцам еще казалось, что они идут к триумфу. В аулах Кавказа старые фрицы озабоченно спрашивали, далеко ли до Баку, а молодые наспех обгладывали кур, говоря, что им некогда — они торопятся в Индию. Гитлер, который уже снялся возле Эйфелевой башни и перед Парфеноном, мечтал быть увековеченным на фоне египетских пирамид. Ноябрь многое изменил. Узнав о наступлении англичан, немцы пытались усмехаться: «Обычная африканская кадриль». Они ошиблись: это было немецким галопом. Не удивительно, что итальянская газета «Реджиме фашиста» пишет: «Фельдмаршал Роммель показал себя блестящим стратегом, неуклонно уклоняясь от всякого контакта с наступающим противником». Кому, как не итальянцам, разбираться в беге? Проснувшись в одно отнюдь не прекрасное для Германии утро, немцы узнали, что Америка переплыла в Африку. Заметалась Италия. Франция подняла голову. В Европе люди стали поговаривать о свободе.
Газета «Мюнхнер нейхсте нахрихтен» пытается успокоить своих читателей: «Длинные зимние ночи всегда отрицательно действовали на уверенность немцев в своих силах… Немцы видят привидения там, где они наталкиваются на трудности. Тяжело переносить неизвестность, в которой мы живем уже два месяца, ибо сегодня нам говорят одно, а завтра совсем противоположное…» Ночи скоро станут короче, но уверенность немцев не возрастет. В новогоднюю ночь Германия, которая стала бояться привидений, увидит свою судьбу. К ней придут повешенные из Волоколамска. К ней придут расстрелянные из Нанта. К ней придут дети Лидице. Немец пишет, что «тяжело переносить неизвестность». Мы можем облегчить это бремя. Мы можем сказать немцам, что нам известен вердикт истории: Германия, поднявшая меч, погибнет от меча.
Даже немецкие остолопы начинают понимать, что им говорят сегодня одно, а завтра другое. Еще недавно я читал в берлинской газете: «Клещи, обхват, окружение — чисто немецкие понятия». Что думают об этих хвастливых словах фрицы, изнывающие на маленьком треугольнике под Сталинградом? Впрочем вряд ли им до стратегии: они мечтают о манне небесной. Но их не накормят ни транспортные самолеты, ни ложь Геббельса.
27 ноября командующий 6-й немецкой армией объявил солдатам, ото они окружены. Он обещал окруженным помощь фюрера. Где же эта помощь? Незадачливые спасители поспешно отходят от Котельникова. «Это случилось так неожиданно», — лопочет пленный немецкий майор Курт Кюлер. Вздор: все человечество ждало этого дня долгие годы. Правда должна была взять верх, и правда берет верх.
Когда часы пробьют двенадцать, встанут немцы и немки. Они еще подымут бокалы с последними каплями французского вина. Они еще попробуют улыбнуться. Но как похожа на оскал эта улыбка! А лозы Франции уже налились соком гнева. Немцам и немкам послышатся роковые слова: «Суд идет». Это идет Красная Армия. Ничего, если вместо судебных мантий на судьях маскировочные халаты. Закон у нас в сердце. Мы пишем приговор черным по белому — немецкой кровью на снегу. Прислушиваясь к шуму российской битвы, дрожат ободранные шакалы и облезшие гиены Германии.
Нет в нашем наступлении веселого задора. Сурово мы смотрим вперед. Новый год рождается в грохоте боя. Нас ждут в новом году большие
Из солдатской фляжки мы хлебнули студеной воды ненависти. Она обжигает рот крепче спирта. Проклятая Германия вмешалась в ваши дни. Европа мечтала о полете в стратосферу, теперь она должна жить, как крот, в бомбоубежищах, в землянках. По воле бесноватого и ему присных настало затемнение века. Мы ненавидим немцев не только за то, что они низко и подло убивают наших детей. Мы их ненавидим и за то, что мы должны их убивать, что из всех слов, которыми богат человек, нам сейчас осталось одно: «убей». Мы ненавидим немцев за то, что они обворовали жизнь. Они оставили из ее ароматов только запахи войны — пожарища, перегоревшего бензина и крови. Они оставили из всех цветов пестрой жизни один защитный. Мы строили города, растили сады, мы писали поэмы, мы няньчились с детьми. Немцы нас оторвали от всего. Они объявили наши нивы, вишенники Украины, виноградники Бургундии, фиорды Норвегии анонимным «пространством». Они сделали из всей Европы поле боя, дзоты и доты. Они отняли у молодости лучшие годы. Они разорвали объятия. Они разорили гнезда. Теперь настает год возмездия. Мы не хотим их терзать. Мы хотим их уничтожить. Мы хотим покончить с позором века: это наша страсть, наша клятва, наш обет.
Россия — передний край свободы. Коптилка в блиндаже может быть названа маяком, факелом, путеводной звездой. Боец, лежа у пулемета, как бы живет во весь рост. Разведчик, который бесшумно крадется по снегу, как бы говорит в полный голос. Мы долго сражались одни. Теперь до нас доходят первые залпы наших боевых друзей. Мы видим волю Англии. Мы видим, как идет из Америки пополнение свободы. Время! — говорит мир.
Победу нельзя выиграть, ее нужно добыть. У победы натруженные руки и окровавленные ноги. Но, встречая Новый год, мы говорим себе и нашим боевым друзьям: он должен стать годом победы.
Прежде под Новый год желали здоровья, удачи в работе, достатка. Теперь изменилось значение многих слов. Под Витебском немцы закопали людей живыми в землю. Эти люди были здоровыми… Здоровыми были дети Смоленска и Ковентри, заложники Парижа, сербские девушки. Великое дело труд. Но разве немцы не уничтожили виноградники Шампани, голландские плотины, русские города? О каком достатке говорить? Богатая Франция мечтает о кормовой репе. Нет, теперь одно желают друг другу и люди и народы: победы.
Прежде мы встречали Новый год с близкими, друзьями. Странно подумать, что были на свете залитые светом улицы, клубы, вечеринки, сверкающие огнями елки. Теперь тускло светится коптилка. Может быть, ее мерцание напомнит фронтовику милые глаза. В ночь под Новый год он вспомнит семью. Он увидит и другой свет: это светятся глаза Россия. Она нас родила. Для нее пойдем и на смерть: освободим родину. Мы слышим чудесные слова: «В последний час… Наступление продолжается…»
1 января 1943 г.