Война. Часть 1
Шрифт:
— Слушаю тебя, Пауль? — Бош замечает энергичные жесты своего секретаря.
— Господин тайный советник, я прошу прощения. Горит здание министерства авиации…
— Что?! — собравшиеся загудели.
— … я по вашему приказанию связался с секретарём рейхсмаршала, он сообщил, что у них в здании начался пожар. Мне показалось, что на заднем плане были слышны выстрелы. Затем разговор прервался….
— Удалось дозвониться до рейхсфюрера? — заиграл желваками Бош.
— Так точно, через пятнадцать минут он будет у аппарата.
— Фридрих, — советник обращается к
— Хорошо, — сухо кивает тот.
— …Господа, мне кажется мы отстаём, события развиваются слишком быстро, поэтому реагировать на них мы должны быстрее. Предлагаю поручить ведение переговоров с Гиммлером, Герингом и военными нам троим: господину Флику, господину фон Круппу, который будет говорить с Герингом и мне, я попытаюсь наладить диалог с Верховным командованием. Как только ситуация проясниться, мы сообщим вам о принятых решениях.
— Вальтер, срочно вызывайте парашютистов из «Темпфельхофа», — Геринг вылетает в приёмную, не уступающую по размерам его огромному кабинету, — почему до сих пор не прибыли пожарные?
— Господин рейхсмаршал, наш коммутатор вышел из строя, — сокрушённо помахивает телефонной трубкой секретарь, — нет связи.
— Отправьте посыльного!.. — кричит Геринг.
В этот момент мигают лампочки и приёмная погружается в темноту, ещё через несколько секунд над дверью загорается тусклый огонёк аварийного освещения.
— … Нет, подготовьте мой автомобиль, — переводит дух он, — я сам поеду на аэродром.
— Нельзя, — шепчет ему на ухо Канарис, — думаю, что этого и добиваются Гиммлеровские диверсанты. Пока огонь не распространился по зданию надо уходить пешком, небольшой группой, чтоб не привлекать внимания. Через парк, не выходя на Альбрехтштрассе, а дальше через железнодорожные пути… выйдем как раз к моему штабу. В аэропорт пошлите заместителя…
— Мильх! — поднимает руку рейхсмаршал, заметив в дверях плотную фигуру в генеральской форме, — берите мою машину и срочно поезжайте в «Темпфельхоф», передайте приказ командиру парашютного батальона: прибыть к министерству и обеспечить его охрану.
Секретарь помогает Герингу надеть его сиреневую шинель с синим воротником, одергивает полу, зацепившуюся за клапан высоких ярко-красных ботфортов, и делает знак майору, начальнику охраны.
— Господин майор, — командует Канарис голосом, не допускающим возражений, — вы с вашими людьми двигаетесь в двадцати шагах сзад от нас, цель — штаб-квартира абвера на Тирпитц-Уфер, моя охрана впереди. Можем выдвигаться, господин рейхсмаршал?
— Вперёд! — с чувством произносит тот, надевает фуражку с голубой тульей и расшитым золотом околышем и как ледокол устремляется к двери, раздвигая всех на своём пути.
«Ещё и шпоры… — подавляет вздох адмирал, — звенит как бычок с колокольчиком».
«Сколько ещё ждать?» — стоящий у окна Канарис исподволь наблюдает за Герингом, развалившимся в его кресле с зажатым в кулаке пузырьком с пилюлями.
Спереди голубой китель рейхсмаршала вымазан грязью и машинной смазкой, но тот ничего не замечает, на его губах блуждает улыбка, взгляд направлен внутрь себя.
— Господин адмирал, — в кабинет неслышно проникает
— Что с Мильхом? Не знаете… Адмирал, — мутные глаза Геринга зло сверкнули, — срочно нужна связь с «Темпфельхоф», ведите меня к радистам!
— Нет необходимости, — веселеет Канарис, — можно поговорить прямо отсюда…
Пальцы Геринга, унизанные тяжёлыми перстнями, стучат по эбониту телефонной трубки.
— Соедините рейхсмаршала, — кивает он помощнику.
«И он будет нами руководить, — поглядывая на то, как Геринг стуча левой рукой по столу, сбивчиво, часто повторяясь даёт указания подчинённым, в груди адмирала пробежал холодок, — бедная Германия…. но всё-таки его можно наперёд просчитать, Гитлер в последнее время был непредсказуем… Что? Хочет с рассветом поднять в воздух бомбардировщики… лишним не будет, но, надеюсь, с учебными бомбами, а то как бы нас осколками не зацепило… Да, приказывает низко пролететь над личным штабом Гиммлера и выпустить пару очередей из пулемёта по крыше…».
— Господин рейхсмаршал, — адмирал дождался пока Геринг выпустит пар и откинется на спинку стула, — мне кажется, что демонстрация это хорошо, но недостаточно. Отдайте приказ на его ликвидацию.
— Зачем вам мой приказ, адмирал? Разве уничтожение предателей не священный долг каждого гражданина?…
— Но…
— Вы сделайте это, — перебивает его Геринг, — а оформить всё в законном порядке можно будет позже.
— Господин генерал-лейтенант, здесь небезопасно, у тюремной охраны на вышках приказ открывать огонь без предупреждения, — дородный майор едва успевает за седовласым подтянутым генералом, смело вышагивающим в свете фар по направлению к обитым жестью воротам.
— Я — Гейнц Гудериан, главнокомандующий сухопутными войсками, приказываю немедленно открыть ворота! — кричит он в открывшееся зарешеченной окошко.
— Господин генерал, — срывающимся голосом отвечает охранник, — посещение арестованных с девяти утра до трёх пополудни.
Гудериан отходит в сторону под прикрытие кирпичной стены, поднимает руку и резко опускает её вниз. По этому знаку танк Т3, своим корпусом перекрывающий движение по прилегающей улице, вздрагивает, окутывается синим дымом, башня поворачивается назад. Ещё мгновение и лязг гусеничных траков по булыжной мостовой заполняет собой округу, затем глухой удар и тяжёлые ворота падают, открывая вид на внутренний дворик, образованный двумя лучами-корпусами пятиконечной звезды тюрьмы Моабит. Вслед за танком в пролом ринулись пехотинцы, понукаемые отрывистыми командами унтер-офицера.
— Ключи от камер, живо! Да не всех, — бросает генерал бледному как смерть коменданту, дрожащим пальцем на огромный шкаф в углу, — только тех, где содержатся военные.
— Понимаю, понимаю, это в моём корпусе, — бормочет себе поднос он, нанизывая на огромное проволочное кольцо всё новые и новые ключи, — все живы-здоровы, обхождение было самым обходительным…
— Сейчас мы это проверим, — презрительно кивает Гудериан, — веди!
— Слизняк…, — Бош зло бросает телефонную трубку на рычаг, подходит к окну и отдергивает штору, кровавый цвет восходящего солнца освещает открывшуюся панораму большого города.