Война
Шрифт:
– И когда теперь эта каракатица уберётся из Петербурга? Всяко станут Игната разыскивать.
– Думаю, не раньше, чем через неделю.
– Кстати, Игнат обиделся на них и забрал всю корабельную кассу, - поделился информацией Лапин.
– Я ещё удивляюсь, как он не взорвал эту "Устрицу"? Серьёзный у вас друг Иван Андреевич. Помню, как в Тюмени он учил меня всем этим хитростям с фокусами и ножичком владеть.
– Ножичек-то и спас его. Обыскали сонного, а ножа с зажигалкой не нашли. Надёжно он их прячет.
– Профессионал. Уважаю.
– Только видишь, Рустам, бодяга какая, и его
– И за что его так?
– вскинул удивлённо брови Рустам.
– Баба ему так за своего возлюбленного отомстила, которого герцог убил.
– Коварные они, эти женщины.
– Согласен. Поэтому даже самой любимой из всех нельзя открывать свои секреты. Люби её, дари подарки, развлекай, но про секреты забудь! Понял?
– Я понимаю.
– Вот и хорошо. Ты иди, а мне выспаться нужно, а то ночью так и не получилось. И будь в курсе, что там на этой "Устрице" творится. Больно шустрые они.
– Хорошо.
Прошло несколько дней. Кощеев безвылазно сидел в особняке и играл сам с собой в карты. Лапин с утра и до вечера мотался по купеческим делам. Август подходил к концу. В один из августовских вечеров Рустам пришёл к Лапину в комнату.
– В Неве нашли утопленника и опознали в нём Игната.
Кощеев, который сидел здесь же, удивлённо округлил глаза.
– И как так получилось?
– На утопленнике была ваша одежда. В руке он крепко сжимал мешок, правда порванный и пустой, сделанный из одеяла, которое было в каюте капитана. А ещё пришлось пожертвовать вашим ножом. Его тоже обнаружили у утопленника.
– Жалко ножичек. Нужно было взорвать на хрен эту "Устрицу"!
– Нужно. А сейчас лишний шум нам ни к чему. Послезавтра она покидает город и можно будет спокойно выходить на улицу. Только одежду надевайте местную. Тюменская сразу в глаза бросается. Не ходят здесь так люди.
– Придётся - куда деваться-то?
– вздохнул Игнат.
– Кстати, что за человек в утопленниках оказался?
– Разбойник один местный. Полиция давно его искала. Мы помогли. Теперь все думают, что Ванька Злыдень английский флейт грабанул, - и Рустам широко улыбнулся.
Игнат подошёл к нему, достал свой второй нож и, протягивая его, сказал:
– Держи. Пусть он бережёт тебя, как берёг меня.
– Благодарю, - слегка растерялся мужчина.
ПЕТЕРБУРГ. ТРЕВОЖНЫЕ НОВОСТИ.
Лапин нервно ходил по комнате и бубнил что-то себе под нос. Кощеев сидел за столом с колодой карт и оттачивал свои навыки, изредка поглядывая на Ивана.
– Игнат, - остановился Лапин посредине комнаты, - скажи, вот почему, когда мы гуляем, бухаем, развратничаем, то нас никто не пытается остановить? Маму, жену - я не считаю. А вот когда ты начинаешь
– Проблемы с открытием ткацкой фабрики?
– Да. Иногда реально, хочется взять калаш (автомат Калашникова), и покрошить всю эту падаль на картошку фри.
– А где ты его возьмёшь?
– усмехнулся Кощеев.
– Да - мечтала наша героиня, как наркоман о героине, - почесал затылок Иван, - думаю до калаша нам ещё далеко. Пока ребятки совершенствуют то, что есть. Дорогое это удовольствие - хорошее оружие. Здешние бабахалки я, если честно, за серьёзное оружие не считаю. Мы в детстве такие же пугачи из трубок делали. Помню, один раз я забил в трубку пороха побольше, черканул спичечным коробком о спичку, которая крепилась к запальному отверстию и вытянул руку для выстрела. А металл не выдержал такого количества пороховых газов и выстрелил не вперёд, а в обратку. Как только без глаз не остался - сам удивляюсь! Зато всё лицо и даже уши были в чёрных точках, словно я прыщавый подросток.
– Ты и был подростком, а уж прыщавым или малость шизанутым - это другой вопрос, - нравоучительно произнёс Игнат, подняв указательный палец вверх.
– Что делать собираешься?
– Нужно узнать, кто нам вставляет палки в колёса. Я на взятки потратил больше половины казны, которую ты притащил с корабля. А воз и ныне там. К Императрице лезть со своими проблемами не хочется, да и пока до неё доберусь - тоже время много пройдёт и ещё не известно, какое решение она примет. Тем более, сам понимаешь, к царям с пустыми руками не ходят. Знаешь во сколько рублей оценили подарок Казанцева Екатерине II здесь в Питере?
– Во сколько?
– В двести тысяч!
– Да, иди ты?
– изумился Игнат.
– Карета, шкурки, сервиз - двести тысяч рублей?
– Ты ещё про тройку вороных забываешь. Удачную породу животноводы вывели. Кстати, казахи из самой Персии пригнали два самых красивых десятка. От них и пошли наши красавцы!
– Двести тысяч...
– всё не мог успокоиться Кощеев.
– Это же можно построить семь ресторанов и гостинец, как у тебя.
– Здесь другие цены, Игнат. Столица, мать её! Хотя мы на этом хорошо навариваемся. Иначе, как бы мы содержали такой штат безопасников и всевозможных охранников? Да и в Тюмени - всё же в основном построено на наши деньги, а не на те жалкие налоги, которыми распоряжается дворянское собрание города. Это наша им подачка, чтобы не чувствовали себя ущербными и не тявкали много. У нас же теперь есть городская Дума!
– И тут Дума? Сколько же трутней кормит крестьянин!
– Ага! Из года в год мужик пахал и сеял, и молол, потом чиновников послал, но сонм других пришёл, - весело рассмеялся Лапин.
– Что-то ты сегодня стихами заговорил?
– Это я так эмоции матерщины перерабатываю в изящную словесность.
Тут в комнату зашёл Рустам, без слов направился к столу, налил из графина в стакан воды, выпил и сказал:
– Нашли мы корень наших проблем.
– И???
– потерял терпение Лапин.