Войны Миллигана
Шрифт:
— Все будет хорошо, парень.
Их прощание прервали Рузоли и Льюис, следующий за ним. Надзиратели шумно ввалились в комнату отдыха.
— Все к стене, сукины дети! — крикнул главный надзиратель и оттолкнул с дороги нескольких зомби.
Гневно раздувая ноздри и сверкая глазами, Рузоли прошел вдоль пациентов, выстроенных лицом к стене.
— Хорошо, скоты! — зло усмехнулся он. — Вы будете стоять здесь до тех пор, пока не сознаетесь, кто написал на стене, что я хуесос.
Аллен подавил смех. В этот самый момент потрескивающий динамик
— А ну к стене, сукин ты сын! — крикнул Рузоли.
Ричард, который очень боялся Рузоли, побледнел как покойник.
— Н-но я д-должен ид-д-т-ти на з-заседание.
Глаза Бобби сузились. Рузоли схватил рубашку Ричарда сжатым кулаком.
— Слушай меня, говнюк, ты будешь делать то, что я тебе скажу! Если я скажу поссать, ты сядешь на корточки. Если я скажу, что отымею тебя, ты молча встанешь на четвереньки. Ты понял?!
Он прижал голову Ричарда к стене и заорал:
— Ты понял, да? Ты понял?!
— Оставь его! — приказал Бобби тихим, но угрожающим голосом.
Надзиратель толкнул Ричарда обратно в строй, потом холодно посмотрел на Бобби, затем перевел взгляд на Ричарда.
— Тебе что-то не нравится, Стил?
Одним прыжком Бобби оказался между Рузоли и Ричардом, и достал из носка бритву.
Легко взмахнув рукой, он до кости разрезал запястье Рузоли. Прежде чем кто-либо успел среагировать, он полоснул главного надзирателя по лицу, горлу и груди.
Кровь хлынула во все стороны, забрызгав лицо Аллена.
— О господи! — закричал он.
Его ноги подкосились, но Рейджен вмешался, не дав ему потерять сознание. Он же прижал Бобби к земле, чтобы не допустить убийства.
Лезвие, только что перерезавшее горло, отлетело на пол. В это время громкоговоритель объявил на максимальной громкости:
— Синий код! Корпус А! Синий код!
Взвыли сирены.
Карл Льюис разорвал свою рубашку и перевязывал кусками ткани горло Рузоли, чтобы остановить поток текущей крови.
— Блин, Сэм, я же говорил тебе не связываться с этим психом! О Боже, Сэм, не умирай! Сэм, я прошу тебя, не умирай!
Рейджен, занявший пятно из-за того, что Аллена охватил страх, видел приближение опасности. Сейчас, когда по коридору приближалась толпа накачанных охранников, он среагировал моментально. Одним взглядом он сообщил Гейбу о своих намерениях. Ловким движением левой ноги Рейджен задвинул лезвие под теннисный кроссовок Гейба. Гигант раздавил оружие подошвой, смешав его с пылью.
Охранники отвели Бобби в изолятор, а потом заперли остальных пациентов в их камерах.
Сигнализация наконец-то отключилась, но в корпус продолжала прибывать охрана.
— Всех вывести голыми! — крикнул начальник охраны.
Пациентов выводили из камер одного за другим, чтобы раздеть.
— Повернуться, толпа придурков! Лицом к стене!
В ходе осмотра они обыскали камеры, разорвали швы, выпотрошили подушки, опустошили тюбики с зубной пастой и флаконы с шампунем. Охранник
Коридор постепенно наполнялся хламом из камер и голыми пациентами, стоящими лицом к стене.
Лезвие Бобби они не нашли.
7. Зоотерапия
По приказу судьи Дэвида Р. Кинуорти, судебное заседание комиссии по пересмотру дела состоялось при закрытых дверях 30 ноября 1979 года. В дебатах участвовал представитель комиссии по УДО, сидевший в конце зала. Он был готов арестовать Миллигана, если суд официально признает того «безопасным для самого себя или для других», и тем самым вывести его из-под юрисдикции Департамента психического здоровья.
Адвокат Билли, Алан Голдсберри, круглое лицо которого возвышалось над телом, натренированным, как у игрока в американский футбол, удобно устроился рядом со своим долговязым помощником Стивом Томпсоном. Когда полицейский завел Билли в зал судебных заседаний, оба адвоката подвинулись, чтобы их клиент в наручниках сел посередине.
Месяцем раньше, после беседы с доктором Милки, Аллен попросил Голдсберри назначить ему встречу с психиатром.
— Милки сказал, что даст показания в мою пользу. Он решил отменить стелазин и распорядился перевести меня в корпус А. Он хороший человек, я доверяю ему. Напомни ему, чтобы он принес свои записи от 30 октября.
Но находясь на скамье свидетелей, и ссылаясь на медицинские архивы клиники, доктор Милки заявил суду, что обнаружил у Миллигана психоневротическую тревожность, осложненную депрессивными и диссоциативными чертами. Как утверждал доктор, он дважды осматривал Миллигана в Лиме, последний раз 30 октября, а также за полчаса до начала судебного заседания.
Когда прокурор спросил, является ли сегодняшнее состояние Миллигана таким же, как при установлении диагноза, Милки ответил:
— Да, он психически болен.
— Какие симптомы?
— Его поведение неприемлемо. Миллиган — преступник, виновный в изнасилованиях и ограблениях. Он находится в постоянном конфликте со своим социальным окружением; это тот тип личности, которого уголовное наказание ничему не научит.
Милки заявил, что считает Миллигана потенциальным самоубийцей, к тому же опасным для окружающих. Только психиатрическое учреждение с высоким уровнем безопасности может содержать его в хороших условиях, продолжил врач. Лучшее место в Огайо, по мнению Милки, куда Миллигана можно поместить — это Лима.
— Как с ним обращались?
— С пренебрежением.
Милки не объяснил, что имел в виду.
Отвечая на вопросы Голдсберри, он снисходительно признал, что не согласен с определением синдрома множественной личности, данным в последнем издании руководства по диагностике и статистике.
— Я исключил диагноз «синдром множественной личности», но я исключил так же и сифилис, принимая во внимание результаты его анализов крови. Симптомы данных болезней не были обнаружены у Миллигана