Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.
Шрифт:
Отметим также, что Пересветов советовал Ивану быть беспощадным и самым жестоким образом подавлять любые попытки противодействия государевой воле: «не мочно царю без грозы быти; как конь под царем без узды, тако и царство без грозы». Людей, особенно вельмож, посмевших перечить самодержцу, надо «огнем жещи и иные лютые смерти им давати, чтобы зла не множилось».77
Иван не мог не прислушаться к этим советам, ибо они пришлись и к времени, и к месту, и к его характеру. В 1550 году он учредил «стрелецкое войско», т.е. подразделения стрелков («пищальни-ков») из числа вольных людей. Они получали земельные участки и
жалованье, за что
Значительно более успешно шли дела в артиллерии, сыгравшей важную роль во всех завоевательских походах Москвы. К началу Ливонской войны ее численность составила примерно 200 стволов разного калибра, что для того времени было очень хорошим показателем.
В том же 1550 году Иван IV издал указ о самом крупном в русской истории наделении служилых людей землей. Он приказал раздать «детям боярскими сразу тысячу поместий в ближайших окрестностях Москвы, причем поместья выделялись исключительно по заслугам, а не по знатности происхождения. Эта тысяча (точная цифра — 1078 человек) составила конный полк личной охраны царя, названный Стремянным.
Формирование поместного ополчения регулировало Уложение 1556 года. Согласно ему, служба боярских и дворянских сыновей должна была начинаться по достижении ими 15-летнего возраста. Для учета таких «новиков» в различные районы страны выезжали бояре и думные дьяки. Каждому вновь принимаемому на службу юноше они определяли поместный иденежный оклад. Поместный оклад составлял от 150 до 450 десятин земли. Деньгами платили 4— 7 рублей в год. Каждый дворянин являлся в ополчение верхом на коне, причем не один, а с несколькими «боевыми холопами» — своего рода безземельными шляхтичами.
Что касается «смертей лютых», то речь о них пойдет дальше.
ПРИЧИНЫ и повод для войны
В 1948 году, в связи с обсуждением второй серии кинофильма «Иван Грозный», таки не выпущенной в прокат, ЦК ВКП(б) принял специальное постановление о том, как надо трактовать личность царя Ивана IV и его политику.
По предложению Сталина, единогласно одобренному членами ЦК, опричнину предписали отныне считать «прогрессивным» общественным явлением, а бояр — «реакционерами». Ничего не поделаешь, душегубу и садисту Иосифу Виссарионовичу, страдавшему манией преследования, очень нравился душегуб и садист Иван Васильевич, подозревавший в измене абсолютно всех. С тех пор в советской историографии утвердилась следующая концепция:
«Ливонская война для России бв1ла поставлена в повестку дня самой историей — вв1хода к Балтийскому морю требовали ее экономические и военнБ1е интересв1, а также необходимоств кулвтурного обмена с более развитвши странами Запада. Иван Василвевич, следуя по стопам своего знаменитого деда — Ивана III, решил прорватв блокаду, которой фактически отгородили от Запада Россию враждебнв1е ей Польша, Литва и Ливонский орден».
Заичкин И.А., Почкаев И.Н., «Русская история. Популярный очерк», М., 1992, с. 295
Как мы уже знаем из предыдущих глав, именно «знаменитый дед» самолично «закрыл окно в Европу», обрушившись на Новгород в 1477 году. А что касается Ивана IV, то в нынешние времена уже далеко не все историки разделяют взгляды И.В. Сталина и его идейных преемников. Так, современный российский
«Иван Г/и его эпоха — это какой-то сплошной провал в истории... Провалы возникают всякий раз, когда факты опровергают исторические стереотипы или могут показать московский тип государства с невыгодной стороны. Очередным стеореотипом стало утверждение «прогрессивного характера» Ливонской войны. Мол, необходимо было выйти к Балтийскому морю, и это оправдывает все потери и все усилия.
Но вот первый провал: никакой необходимости двигать армии не было и в помине, потому что древний Новгород давно и успешно вы активную морскую торговлю на Балтике. Вмешательство Москвы отнюдь не создало чего-то нового, а напротив,уничтожило уже давно достигнутое».
Бушков А.А., Буровский А.М.
«Россия, которой не было». Москва, 2000, с. 8— 9
Читаешь эти слова и в очередной раз убеждаешься, что новым является хорошо забытое старое. Например, такой авторитет, как Н.И. Костомаров, еще в 70-е годы XIX века назвал Ливонскую войну проявлением стремления Ивана Грозного к захвату и ограблению все новых и новых территорий.78
В самом деле, был ведь у Московской Руси и выход к морю, и возможность торговли со странами Западной Европы, и канал для культурного обмена. Речь идет о Новгороде. Но царь Иван IV сам все это уничтожил, полностью и окончательно разгромив Новго-
род, едва начавший приходить в себя после того погрома, что учинил в нем его дед — Иван III.
Главной причиной Ливонской войны стала жажда грабежа, снедавшая московского тирана. Это были богатые земли. Еще в 1437 году ливонские города поразили роскошью зданий и богатством жителей суздальского священника Симеона и его спутников, которые ехали через Дерпт в Ригу, чтобы отправиться морем на восьмой Вселенский собор во Флоренции. За последующие 130 лет они стали еще богаче. Зная об этом, Иван IV решил ограбить богатую Ливонию, а затем присоединить ее к своему государству. Но для успеха в этом замысле требовалась гибкая и разумная внешняя политика. Между тем, с гибкостью у Ивана Васильевича всегда были большие проблемы.
Помимо причины, обычно нужен еще и предлог для войны. Этот вопрос в Москве решили просто. Там нашли даже два предлога.
Первым из них стало требование Ивана к Ливонскому ордену в 1554 году, чтобы тот уплатил дань за 50 лет (считая от 1503 года) с Юрьевской (Деритекой) волости, якобы установленной в давние временадоговором между Москвой и Орденом. Между тем, вот что пишут об этой дани современные российские историки:
«Происхождение «юрьевской дани» неизвестно... Упоминание о «юрьевской дани» содержалось в договорах Пскова и Дерптского епископа с 60-х гг. XV века: она выплачивалась епископом в'пользу Псковской республики».
«История России с древнейших времен...», с. 371
Как видим, Москва здесь абсолютно не при чем. Это царские чиновники (дьяки) Иван Висковатый и Алексей Адашев сочинили, будто бы немцы должны платить ее за разрешение прежних московских государей (Псков они вообще не упоминали) селиться в Юрьеве (Дерпте). Как бы там ни было, Иван установил срок для уплаты дани (по гривне с каждого жителя волости, деньги для тех времен большие) в три года. Ливонские посольства дважды в течение 1557 года пытались добиться отмены пресловутой дани, или хотя бы снижения ее размеров и отсрочки выплаты, но безуспешно.