Войсковая разведка
Шрифт:
— Значит, у нас будет о чем поговорить долгими зимними ночами. Это просто человек, не более — о чем тут волноваться?
— Но… я бы все же посоветовался с РахРилти.
— Он не будет против. Мудрейший, едва услышал о крылатом человеке, связался со мной и подробно все расспросил. — Красный осторожно дополнил раздумья бронзовых. — Кажется, РахРилти тоже заинтересовался. Не настолько, конечно, чтобы участвовать в огненном гоне, однако поговорить с ним ему было бы интересно… если этот крылан окажется достоин.
Бронзовый гулко фыркнул.
— Ну, это вряд ли. Это всего лишь человек…
Кап. Кап. Узкий, темный лаз. Небольшой валун, давно
Сипал сидит, прислонившись к стене. Тонкая паутинка линий судьбы обегает пещеры и неизменно заканчивается здесь же, в этой узкой расщелине. Спасение оказалось обманкой: выхода нет. Вернее, есть — обратно, к реке и траве, но там постоянно сидит один из драконов и ждет, что человек, обезумев от жажды, выскочит на солнечный свет, чтобы вспыхнуть, подобно факелу.
Нити судеб обегают пещеры — и неизменно возвращаются сюда, к неспешно капающей с потолка воде. Выхода нет. Пока нет.
Легкое, знакомое потрескивание. Ладар замер, прикидывая шансы, неспешно обернулся — и увидел небольшую ящерку, порхающую в воздухе. Размером не больше локтя, с янтарным телом, полным странных переливов, с круглыми, на полмордашки, фасеточными глазами, с тонкими слюдяными крылышками за спиной; перед человеком завис оживший язык пламени. В этот раз ящерка не верещала, подлетев поближе, она зависла перед лицом, словно призывая к чему-то. И стоило Ладару бросить взгляд в горящие огнем взволнованные глаза, как в небольших огненных экранах показалась картинка. Склон горы, несколько озабоченных драконов сидят на берегу, выкрикивая что-то… своим соплеменникам, прильнувшим к щелям в скале и набирающим побольше газа для Огненного Дыхания. Больше десятка драконов готовились наполнить небольшие расщелины огнем!
— Спасибо, малышка! — Ладар вскочил, торопливо метнувшись к верхнему, заранее облюбованному выходу. Одна из самых неприметных и неудобных расщелин выходила намного дальше остальных. Если судить по размеру красного дракона, он сможет в случае опасности спланировать над их головами прямо в речушку и уйти под водой. Конечно, это смертельно опасно, лучше, конечно, сбежать по-тихому, для этого было выбрано несколько других, низких ходов… Но никто ему такой возможности так и не предоставил.
Лихорадочно карабкаясь по острым камням, в темноте, на ощупь, сипал услышал за спиной грозный рев ворвавшегося в каменные проходы пламени. Быстрей, еще быстрей, пока тьма не исчезла, напуганная валом огня, пока есть еще несколько секунд тьмы и прохлады! Рев слышался все ближе, но впереди уже замаячило небольшое солнечное оконце, еще несколько шагов…
Острый, длинный язык пламени вырвался из узкой расщелины, взметнувшись фонтаном на несколько метров, но прямо перед ним прыгнула с карниза, на ходу расправляя крылья небольшая фигурка. Прыгнула — и тут же заложила отчаянный вираж, уходя в сторону. Не стоило мерить всех драконов по одному-единственному, явно еще незрелому и потому низкорослому. Сидевшие на пляже бронзовые гиганты удивленно распахнули глаза, увидев пикирующего прямо на них человека — и практически мгновенно из их глоток полился огонь, создавая стену пламени. Нежданных гостей крылатое племя всегда встречало одинаково, уничтожая все, что заставило их волноваться.
Торопливо уходя от огня, Ладар развернулся и увидел взлетающих со склонов горы драконов, сидящих достаточно высоко, чтобы увидеть его жалкую попытку спастись —
Струи огня били со всех сторон. Тугие, упругие, они были достаточно узкими, чтобы от них можно было увернуться, но их было много. Пот заливал глаза, руки отказывались вновь и вновь изгибаться, воздушные потоки, рождаемые крыльями драконов, мотали хрупкое человеческое тело во все стороны и только одно могло подарить призрачный шанс, не на спасение даже — на возможность протянуть еще немного: линия жизни, как ни странно, плотная и крепкая. Она вела сипала, заставляя то нырять вниз, по уходить в сторону, распахивать крылья, ловя очередной порыв ветра, или, сжавшись, нырять вниз, уходя от огненного ада над головой.
В тот миг, когда крылья свело судорогой и они окончательно отказались служить, ноги внезапно почувствовали ровную, каменистую поверхность. От неожиданности — и непогашенной скорости Ладар полетел кубарем, лихорадочно пытаясь остановиться. Наконец, встал, с трудом переводя дыхание и оглядываясь.
Вокруг него неспешно усаживались драконы. Светлые, почти белые, красные, бронзовые, золотые… Несколько десятков огромных рептилий разноцветным кольцом окружали единственного человека, разглядывая его сквозь вертикальные зрачки змеиных глаз.
Ладар смотрел под ноги, изучая землю: но плато было ровным, без малейшей трещинки, без единого отверстия. Единственное, что могло остановить владык неба — земля, отказалась помогать человеку. Стало жутко, захотелось вскочить — и ринуться вперед, на улыбающиеся, оскаленные морды, выхватив клинки… Но жизнь стоила того, чтобы за нее побороться, и сипал усилием воли заставил себя стоять неподвижно, усмиряя дыхание и вглядываясь в ничего не выражающие, неподвижные глаза с вертикальными зрачками.
Молчание длилось и длилось, солнце неспешно клонилось к отрогам гор, когда наконец один из драконов раскрыл пасть и лениво, словно нехотя выдохнул небольшой сгусток пламени. Тело непроизвольно дернулось само, но огненный снаряд и так миновал человека. Зато рядом с ним, гудя и потрескивая, стала ровная и высокая стена пламени… И гаснуть она не собиралась. Удивленный, шагнул назад — в спину ударило жаром. Обернувшись, увидел еще одну стену, затем еще и еще одну, окончательно скрывшую от него крылатое племя.
Стены горели, потрескивали, не нагревая находящиеся под ними камни, намереваясь гореть долго, возможно, вечность. Вокруг человека огонь создал огромный лабиринт — тихий, но полный ловушек. Первый же шаг наугад едва не стоил Ладару жизни, окончательно испорченная куртка и опаленные волосы не в счет. Огненная сеть спикировала откуда-то сверху, едва не задев испуганно отшатнувшегося человека, и теперь жадно плавила скалы, уже пошедшие пузырями.
Ладар торопливо прикрыл глаза, выискивая нити смерти… А смерть была повсюду. Вокруг идущего тропой тени нависали глыбы мрака, черного, как сама тьма, готового уничтожить неосторожного, посмевшего хотя бы приблизиться. Они не стояли ровно — причудливо изгибаясь, практически перекрывали дорогу, оставляя узкую, еле заметную тропинку, по которой вилась единственная светлая нить… И сипал начал очередной танец — между мгновенной и окончательной смертью, огнем и болью, мраком и отчаянием — вдоль мало знакомой, но уже выручавшей его тропы жизни. Еще более хрупкой и тонкой, чем привычная нить смерти. И тело отказывалось служить, не в силах повторять причудливые изгибы и повороты, но сипал, сжав зубы, заставлял себя сделать еще шаг и еще… странные па непонятного танца, пока не влетел в небольшой храм, как будто созданный из сгустившего мрака, в небольшой пятачок белоснежного света внутри, словно вобравшего в себя весь свет жизни из окружающего мира.