Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья
Шрифт:
– Слушай, Инуля, да тебе несказанно повезло! – радостно восхитилась подруга. – Обычно парней надо приучать к мысли о совместном будущем, а тут сам до всего допер.
Гостья непроизвольно печально вздохнула.
– Так то оно так, да не все оказалось просто. Николай предложил пожениться. Я согласилась. Представляешь, прямо с налета, даже без согласования с родителями. Мне бы, дуре, покуражиться, мол, подумаю, а я сразу – «согласна». Ладно, дело прошлое. Пошли знакомиться с его родителями. У него есть еще два старших брата, оба женаты и с детьми. Приняли меня хорошо, собралась
– Ну и что? – не выдержала паузы Маша.
– А я не казачка . . . , – прошептала подруга.
– Ой, ты, посмотри! Люди разной национальности женятся, живут вместе и счастливы. А Николай то что?
– Все равно поженимся, они нам не указ.
– Ну, молодец твой Николай. Настоящий мужик. Чего же ты ревешь?
– Его братья ко мне приходили . . . . В общем, не угрожали, но настоятельно советовали уехать из Майкопа . . .
– Как же ты уедешь? Ты же по направлению там . . . .
– Сказали, что этот вопрос уладят. Сделают мне открепление.
От такого поворота Мария растерялась. Она даже представить себе не могла, что в наше время можно вот так первобытно решать вопросы женитьбы близкого человека. В комнате повисла пауза. Ванюшка улучив момент, когда присутствующие замолчали, потянулся ручонками к матери. Маша машинально вытащила сына из кроватки, посадила на колени и дала ему в руки бутылочку с компотом. Малыш умело подхватил и радостно сунул в рот.
Инна, вытирая заплаканные глаза, вопросительно смотрела на Машу. Молодая женщина рассуждала вслух:
– Если даже вопреки всем вы поженитесь, родня жизни не даст. Будут славить тебя последними словами. Говоря по совести, видимо у них очень крепкие родовые корни. Видимо они роднятся. Семья у них – не простое слово, а с большим глубоким смыслом. Они за своих будут стоять стеной . . . .
Вдруг озарение снизошло на подругу:
– Знаешь, Инуля, а ты соглашайся на их предложение. Пусть сделают тебе открепление. Возвращайся в Приморск, здесь спокойнее и безопаснее . . . . Кто знает, что у них в головах?
– Маш, а как же Николай? – испугалась гостья.
– Если любит, приедет сюда. От такой родни как у него нужно держаться подальше. Вам здесь будет спокойней. Поселитесь на первое время у твоих родителей, потом видно будет.
От предложения подруги, Инна воспрянула духом:
– Машенька, мне такой вариант в голову не приходил. Хорошо, что я к тебе пришла.
– Обдумай все хорошенько. В первую очередь с Татьяной Степановной посоветуйся, она у тебя женщина мудрая и добрая. Идею я тебе подкинула, а теперь действуй по обстоятельствам. Обсуди все с родителями и Николаю свое решение скажи. Впрочем, зачем я тебя учу? Ты у нас девушка сообразительная сама все знаешь.
– Маш, только ты пока никому ничего не говори, ладно?
– Могла бы не спрашивать, – откликнулась хозяйка. – Ты меня в курсе
Умиротворенная Инна поднялась с кресла. Все, за чем она примчалась в Приморск, получила.
– Ты надолго приехала? – поинтересовалась Маша, провожая подругу в прихожую.
– Думаю завтра – после завтра вернусь в Майкоп. Чего тянуть с развязкой?
– Может не спешить?
– Маш, я уже так устала от всех переживаний. Хочется определенности.
Подруги обнялись на прощание. Инна расцеловала Ванюшку в пухленькие, розовые щечки и в приподнятом настроении ступила за порог. Маша в тревожном раздумье закрыла за ней дверь. В голове уже роились сомнения – правильно ли она посоветовала подруге, не навредила ли ее счастью?
Инна вернулась в Приморск через месяц. Ей, действительно, каким-то немыслимым образом оформили открепление от завода. С Николаем они встречались редко. Не сказать, что девушка избегала молодого человека, но его нерешительность воспринималась ею как своего рода предательство их отношений. Николай похудел, помрачнел. При встречах он не уговаривал бывшую невесту остаться, понимал, что ее пребывание здесь, фактически, невозможно. Традиции есть традиции. Ему никогда не разрешат жениться на ней и если даже поженятся, жизни у них не будет.
Инна тяжело переживала разрыв с любимым человеком. Начитанная тургеневская девушка из глубинки, с кучей конкретных достоинств, представить себе не могла той боли, которую испытывает, фактически, отвергнутая любящая натура. Она много читала о неразделенной любви и, ей казалось, что в этой, довольно интимной области, уже дока. Вычитывая слезные описания страданий о предательстве или неразделенной любви, где-то там, на задворках собственного мозга отложила некий сарказм, который в случае неудачи в отношениях поможет справиться с постигшими ее неприятностями. Да-да, именно неприятностями и не более того.
Она представить себе не могла ту глубину обиды и разочарований, которую постигла из-за отречения от их любви самого близкого и столь необходимого, особенно в это трудное время, Николая. Она не отказывалась от встреч с ним, однако свидания проходили скомкано, сухо. Теперь парень ничего не обещал, говорил о сторонних вещах. Инне было непонятно, зачем устраиваются, как она считала, «представления». Правда, всякий раз собираясь на встречу, девушка надеялась, что именно сегодня все изменится, Николай станет таким как прежде и они уедут из Майкопа вместе. Время шло, а надежды не оправдывались.
Уезжала Инна дневным автобусом. С утра сдала комендантше место в общежитии, получила полный расчет на заводе и забрала документы с выписки. Несмотря на будничный день, Николай пришел проводить несостоявшуюся невесту. Он учтиво помог уложить скромный багаж в специальное отделение междугороднего автобуса и теперь стоял напротив девушки. На улице холодная, ветреная погода, совсем низко над землей плыли тяжелые, серые тучи, казалось, еще немножко и они зацепят своими ватными краями высотное здание со шпилем. В унисон мрачной погоде, душа Инны погрузилась во мрак, безвыходность положения угнетала, вызывала раздражение вплоть до отчаяния.