Воздаяние Судьбы
Шрифт:
Он нашёл свою лёгкую куртку, которая не соответствовала погоде, и направился на выход. Тут хлопнула наружная стальная дверь, и Лён поморщился — вот не повезло! Неужели Рая?
Промелькнувшая было надежда, что это всего лишь Дусяванна, тут же испарилась — в замке заворочался ключ и послышались визгливые голоса единокровных братьев.
Открыв дверь, Рая в ужасе остолбенела — прямо перед ней возвышалась рослая фигура этого чужого человека. Он холодно глянул на неё и попытался обойти стороной. Но, Рая настолько была растеряна, что даже не пошевелилась —
— Ну что — туда или сюда? — неприветливо спросил сын мужа, глядя на неё сверху.
Тогда Рая неловко попятилась с детьми, судорожно прижимая обоих к себе, а этот рослый парень скользнул мимо, словно привидение. И наружная стальная дверь, как показалось ей, сама собой распахнулась перед ним.
Женщина тупо посмотрела, как кругляшок старого гаражного замка поворачивается, запирая дверь, и подумалось ей почему-то, что делалось это без всякого ключа.
— Вернулся! — простонала Рая, падая в изнеможении на стульчик у стены и снова доказывая кому-то невидимому своё отчаяние.
Дети, словно ожидая команды, дружно разревелись.
***
На выходе из подъезда ему опять не повезло: Лён столкнулся со своим папашей.
— Ты где был, мерзавец?! — взвыл Косицын-старший как-то очень с ходу, словно только и ожидал под дверью появления нелюбимого сына.
Тот обошёл отца стороной и молча устремился к школе, засунув руки в карманы и ничего не имея при себе. Этот эпизод не принёс ничего нового, но словно бы добавил тревоги в общее состояние Лёна.
Найдя среди шумной беготни перемены Костяна, Лён с удивлением узнал, что отсутствовал со своего последнего появления в школе больше месяца.
— Пропадал в Селембрис? — догадался Костик. — Долберу привет в другой раз передай, а то исчезаешь внезапно.
Долбер, Долбер — горько подумалось Лёну. Нет больше Долбера. Но, не рассказывать же приятелю о том, что произошло за это время в Поиске, и он кивнул головой, соглашаясь передать привет тому, кого больше не увидит. Чувство тяжёлой потери навалилось на Лёна.
Мимо пробежала завуч Кренделючка, как-то мельком глянула на Косицына, как будто он не пропадал невесть где целый месяц, а как раз наоборот — очень даже посещал школу. Во всяком случае, она не выразила ни недовольства, ни удивления.
Появившись на уроке литературы у их новой классной Осиповой, он снова встретил то же странное безразличие — Любовь Богдановна вообще избегала смотреть в его сторону.
В конце следующего урока его сняли.
— Косицын, к директору загляни, пожалуйста — с дежурной улыбкой сообщила секретарша Валентина, а Осипова отчего-то не стала возражать: типа, у меня урок и всё такое.
Секретарша торопливо семенила впереди, то и дело оглядываясь и проверяя,
Эти мысли придали настроения, и Лён вошёл в кабинет директрисы с улыбкой. А та тоже улыбалась — сидела за своим столом и улыбалась сквозь очки так, словно ожидала чего- необыкновенно приятного, а не просто какого-там прогульщика.
— Я… — успел сказать Лён и тут же почувствовал под лопаткой укол. Не успел он обернуться и посмотреть, что это было, как вдруг тьма заволокла его сознание, и он отключился.
***
Память возвращалась как-то урывками. Болела голова, а перед глазами всё плыло. Мысли разбегались, а в ощущениях появилась какая-то странная скованность.
Лён нагнул голову, пытаясь рассмотреть, что происходит с его телом, и с вялым удивлением обнаружил, что спелёнут от щиколоток до шеи какими-то белыми тряпками. Перед глазами продолжали кружить зелёные круги, поэтому он попытался потрясти головой чтобы разогнать их. Движение отозвалось такой болью в затылке, что Лён невольно застонал.
— Меня ударил кто-то? — спросил он, едва ворочая непослушным языком.
— Нет, тебе просто вкололи кое-что, о чём тебе знать не положено. — отозвался откуда-то из мути насмешливый фальцет.
Лён поискал глазами и обнаружил небрежно развалившегося в кресле незнакомого мужчину лет сорока, с холёным полным лицом. Был тот в белом халате и поигрывал шприцом.
— Где я? — беспомощно спросил Лён, не имея ни малейшей возможности шевельнуть рукой.
— В дурдоме. — просто сообщил человек. Он встал и приблизился к пациенту.
— Ты меня видишь? — спросил незнакомец, проводя перед носом Лёна ладонью. От него пахло дорогим парфюмом, а прилизанные на височках волосы казались смазанными бриллиантином. Аккуратная его ладошка была пухлой, белой, гладкой.
— Вижу. — поморщился пациент, испытывая боль от этого мелькания.
— Вот и прекрасно. — бодро ответил человек. — Теперь поговорим.
— Что вы сделали со мной? — потребовал Лён ответа у врача, при том недоумевая, как мог оказаться в психушке.
— Не хами. — заметил тот.
Лён уже приходил в себя и начал ориентироваться в обстановке. Он дернулся, проверяя путы на прочность. Но, тут действовали профессионалы — он не мог пошевелить даже пальцем.
— Чего вам надо? — обратился он к эскулапу.
— Вот это уже разговор. — ответил тот, заглядывая в зрачки особого пациента.
Вся эта бессмыслица вызывала у Лёна возмущение — он никак не мог взять в толк, каким образом перенёсся сюда из кабинета директрисы. Он ещё раз попробовал пошевелить рукой и убедился, что пассы сделать пальцами он не в состоянии. Тогда решил попробовать обойтись лишь одним словом. Но тут произошло ещё более удивительное — его губы моментально сковал широкий скотч.
— Тебе не удастся освободиться до тех пор, пока я тебе не разрешу. — сказал доктор. — Никаких пассов и никаких волшебных слов.