Воздаяние Судьбы
Шрифт:
— Как это?
— Пригласишь его к себе в кабинет, как для разговора, а там я его встречу. Укол в руку, и он обездвижен. А потом перевезём его на моей машине.
— Это не противозаконно?!
— Это кому нужно — мне или тебе?! — рассердился Красин. — Конечно, это несколько противозаконно, но такие пациенты влияют дурно на своё окружение. У тебя скоро вся школа будет летать на метлах.
Тут директрисе вспомнились жалобы участкового Воропаева, который рассказал ей, как дурачили его одноклассники Косицына: как они трепали что-то про волшебное оружие да про превращения
— Сделай всё, что можешь. — сказала она.
Так что, разговор со старым приятелем закончился неожиданной удачей, осталось только переговорить с отцом ученика.
В дверь несмело постучали, и Валентина по селектору передала:
— Вероника Марковна, к вам посетитель. Отец того Косицына.
— Проси. — мгновенно отвечала Верника, быстрым движением скидывая под стол корзинку Малюты с недвусмысленной надписью: "СЮДА". Выпавший шоколад она запинала под книжный шкаф — потом подберёт, а если не успеет, скажет, что шмурты заначку трогали.
Посетитель оказался мужчиной среднего роста и такого же возраста — какой-то дёрганый и жалкий. Мгновение Вероника рассматривала его, пытаясь понять, как следует с ним общаться, и решила, что быстрая атака подавит всякое сопротивление. Она открыла Кренделючкину тетрадь и стала зачитывать по датам все деяния молодого Косицына. Написано было много, подробно и обстоятельно, так что ничего придумывать ей не пришлось. И даже слишком много — в горле пересохло. Вероника Марковна прервала чтение и достала бутылку минералки, но отчего-то взглянула на посетителя.
Мужчина, в продолжение всего её монолога сидящий прямо и неподвижно, со стиснутыми на коленях пальцами и с неопределённым выражением лица, вдруг подал признаки жизни. Он судорожно вывернул сцепленные ладони, отчего суставы его сухих шершавых пальцев издали тихий треск. Это было довольно отвратительно, и Вероника Марковна поморщилась — посетитель был ей неприятен. Ей вообще не нравились такие замотанные жизнью люди.
Николай Петрович Косицын ещё раз нервно поскрипел пальцами и заговорил своим приглушённым голосом, сухо пофыркивая ноздрёй и глядя куда-то в угол, мимо директрисы.
— Мне тоже нелегко. Поймите и меня. Этот мальчик… этот Лёня… Он очень странный. Она его не воспитала, ребёнок просто ненормальный. Он ничего не говорит просто так, всё время с вызовом.
Мужчина замолчал и быстро закрутил большими пальцами, будто играл на маленькой шарманке. Вероника Марковна с интересом ждала продолжения.
— У меня семья… — снова зафыркал ноздрёй Косицын-старший. — У меня жена больная. Ей нужен покой. А он не хочет, чтобы мальчики жили с ним в одной комнате. Какое не братское отношение… Мы будем вчетвером в одной комнате, а он один — в одной?! Такая несправедливость! Потом, что это такое — не давать мальчикам играть на компьютере? Мы одна семья, у нас всё общее… мы же его кормим. Рая всегда ему предлагает, а он с таким ехидством всегда отказывается.
— А какие
— Странности! — фыркнул мужчина. — Он действительно странный. Всё время молчит. Раю не называет мамой. Меня он тоже никак не называет. В глаза не смотрит.
— Как он относится к своим младшим братьям? — с дежурной вежливостью осведомилась Вероника Марковна.
— Плохо он относится к ним. — убеждённо ответил Косицын-старший. — Я бы сказал, что он их не любит.
— Надо же! — посочувствовала директриса. — Это явно ненормально.
Посетитель не заметил лёгкой иронии и продолжал:
— Он хочет доказать, что я плохой отец — всё потому, что я когда-то якобы оставил их с матерью. Я тоже человек и прошу уважать меня, как личность. Мы были совершенно чужды с Зоей, у меня совсем другая индивидуальность. Я не одобрял её странностей.
— Каких странностей? — оживилась директриса.
— Он вырос фантазёром, как и она. — отвечал Николай Петрович.
— В чём это выражается?
— Это и так заметно. — твёрдо отвечал биологический отец. Он впервые посмотрел в глаза директрисе своими бледными зрачками. — Вы не находите?
— Конечно, нахожу. — поспешила подтвердить Вероника. — Леонид действительно малоуправляем и очень вспыльчив. Я бы сказала, что в этом есть что-то болезненное.
Косицын-старший молчал, с достоинством выпрямившись на стуле и глядя на свои нервно сцепленные пальцы. Выцветшая, далеко не новая серая куртка и волосы того же цвета делали его похожим на несчастную, худую выпь.
— Печальный случай. — внушительно проговорила директриса, откинувшись на спинку стула. — Я полагала, что вы как-то сможете повлиять на своего сына. Ведь с вашей бывшей женой действительно было бесполезно разговаривать.
Косицын-старший неопределённо дёрнул плечом, то ли соглашаясь, то ли возмущаясь.
— Мне кажется, что ваш сын немного болен. — уже мягко продолжила Вероника Марковна, — Он нуждается в помощи специалистов.
Негодующий взгляд был ей ответом.
— Какие специалисты?! — едва обретя речь, воскликнул родитель. — Вы полагаете, у меня много денег?! У меня жена больная! У меня у детей слабое здоровье! А теперь ещё и этот Леонид! Мне за квартиру надо платить! Он живёт в ней и ни за что не платит! А я должен платить! Он на компьютере сколько электричества жжёт!
— Николай Петрович, — с вежливой улыбкой отозвалась директриса. — кто говорит здесь о деньгах? Я понимаю, что вам трудно. Полноценно питать такого рослого подростка, имея на руках больную жену и двух детей, в самом деле, трудно. А ведь ему требуются витамины, он растёт.
Николай Петрович так и завибрировал:
— Я выполняю свой родительский долг! С появлением этого Леонида в моей семье мой бюджет едва выносит! Я не могу кормить его чем-то особенным! Моим детям тоже нужны витамины! Они растут! У Ванечки, между прочим, ослабленный иммунитет! А у Пети зубы выросли сразу с кариесом! У Раи слабое здоровье! А этому оболтусу всё нипочём! Сколько лет мне ещё его тянуть, пока он кончит школу и пойдёт работать!