Воздухоплаватели
Шрифт:
Вскоре за нас основательно принялась вражеская артиллерия. Бризантные снаряды действовали довольно эффективно, и гитлеровцы норовили уничтожить уже не только аэростат, но и автолебедку прямо на подъемном поле.
Особенно зловеще угрожала артиллерия врага вашим отрядам у Колпино и у Средней Рогатки. Тогда лебедочные мотористы А. Лещенко и Т. Рыжков находчиво пристроили свою лебедку в тыловой части дота. Обстрелы артиллерии для них стали не страшны: чуть что - подъемная команда в дот, а там, случалось, даже прямые попадания никому вреда не приносили.
Эти частые
А дальше все просто. На складах дивизиона для этой цели отыскали непригодные к боевой работе, снятые с вооружения оболочки. В корзине соорудили искусно, прямо-таки с любовью сделанное чучело, нахлобучили на него шлем, приспособили очки - консервные банки. И вот, по договоренности, артиллеристы ударили по врагу раза два-три - создали видимость пристрелки, немцы всполошились и давай бить по аэростату! Несколько батарей работало. А как-то даже подняли и истребителей. Мы же спокойно сидим в укрытиях да подсчитываем впустую выпущенные вражеские снаряды, предназначавшиеся для города.
Первый удачный трюк с ложным аэростатом воодушевил нас, опыт переняли почти все отряды. К тому времени по задумке помпотеха капитана И. П. Торбы и техников старших лейтенантов Н. П. Чайко и С. В. Разумова модернизируется и автолебедка. В дивизионных мастерских они смастерили на ней броневую защиту, а чтобы заставить противника не сомневаться в реальности воздушных "разведчиков", мотористы в надежной броневой защите научились имитировать и боевую работу: маневрировать высотой, местом расположения.
У Лисьего Носа был случай, когда два "мессера" пошли в атаку на такой аэростат. Одного сбили наши зенитчики, а другой как-то прорвался сквозь заградительный огонь, атаковал ложный аэростат, поджег его, но сам так и не управился выскочить из пике - врезался в волны Финского залива.
Забегая вперед, хочу добавить, что за время боев под Ленинградом фашисты выпустили по аэростатам-ловушкам 7780 снарядов калибром свыше 150 миллиметров. А зенитчики сбили три гитлеровских самолета, атаковавшие ложные аэростаты.
Выходит, не впустую искали и мы пути, как бить врага "не числом, а уменьем...".
В августе на совещании у командующего артиллерией франта генерал-майора Г. Ф. Одинцова, где присутствовал и Вавилонов, огласили приказ о создании на невском направлении специальной артиллерийской группы. Нам, воздухоплавателям, предстояло усилить воздушную разведку от Усть-Тосно до 8-й ГЭС в интересах артиллеристов. В эти дни в дивизионе прошла некоторая реорганизация.
Меня назначили начальником штаба вместо капитана Черкасова, который добился все-таки желаемого перевода - командиром отряда. Я дружески, с легкой грустью расстался с Михаилом Михайловичем Черкасовым: он успел передать мне свой опыт, помог быстро войти в курс воздухоплавательного дела, освоить штабную работу.
По приказу штаба артиллерии Невской оперативной группы отряд Джилкишиева мы разместили в трех километрах восточнее Большого Манушкина для работы в секторе 8-я ГЭС, Мга. Отряд Осадчего - у поселка Самарки
Место для того и другого отрядов было выбрано удачно. Тут и лес - он надежно укрывает аэростаты на биваках - и хорошие дороги. А хорошая дорога хороший маневр. Даже пугающе-зыбкое торфяное болото - и оно на руку воздухоплавателям. На картах-то болото значится непроходимым, а намости гать - и легко укрыться от особо неистовых обстрелов подъемного поля.
Наш 1-й отряд под командованием Галата занял было боевые порядки у поселка Сифолово, но вскоре его перебрасывают к поселку Ганнибаловка, что западнее Шлиссельбурга. Его задача - разведка стреляющих батарей противника по Дороге жизни, а также работа в секторе Шлиссельбург, 8-я ГЭС.
В расположении отряда Саида Джилкишиева я организовываю оперативную группу штаба во главе с моим помощником старшим лейтенантом Е. П. Юловым и начальником связи А. И. Бауровым. Эта группа должна будет обеспечивать отряды связью, оперативными документами, приказами, материальной частью, газом.
Вот так весь участок от Шлиссельбурга до поселка Отрадное был задействован разведкой с аэростатов, закрепленных за артиллерийскими частями. Приказ генерала Г. Ф. Одинцова был выполнен.
В начале сентября из штаба артиллерии фронта поступает новое указание организовать еще одну оперативную группу. Вавилонов недоумевает: чем вызвано? Любопытствует у начальника разведки.
– Вы дока оборудуйте себе командный пункт, изучайте оборону противника, - немногословно поясняет Витте. - Через Малое Манушкино проходит магистральная дорога из поселка Колтуши к Невской Дубровке. Перекресток дорог - самое опасное место. Он у противника на виду, хорошо пристрелян его артиллерией. Вот за ним и предстоит наблюдать.
А 26 сентября под прикрытием дымовых завес на левый берег Невы высаживается десант из двух стрелковых дивизий и морской бригады. Вновь захвачен плацдарм на Московской Дубровке - Арбузово. Отсюда должно быть наступление на Синявино - навстречу ударной группировке Волховского фронта. Противник чувствует реальную угрозу окружения под Шлиссельбургом. И Манштейн по личному приказу Гитлера бросает в бой свою вторую армию, холеную и лелеянную для штурма Ленинграда.
В эти дни мы напряженно работаем, корректируя огонь нашей артиллерии. Только за сентябрь было выполнено 148 подъемов в воздух.
План штурма города тогда был сорван. Но бои за Синявинско-Шлиссельбургокий выступ продолжались до октября. Затем поступил приказ об отходе наших частей. Только на левом берегу Невы остался у нас крохотный плацдарм - легендарный Невский пятачок. Как покажут дальнейшие события, ему вновь предстоит сыграть особую роль в борьбе за город.
За много тревожных дней и ночей поздней осенью сорок первого я исходил, а больше исползал, обдирая до крови руки, обжигая снегом лицо, все эти места. Мне хочется рассказать об этом личному составу дивизиона - людям, которых еще поджидают здесь бои. И вот стою я в полевом клубе. На меня смотрят десятки серьезных, по-доброму внимательных глаз, и память возвращает меня к началу войны.