Воздушные разведчики
Шрифт:
Мы с радостью встретили друзей-товарищей. Вместе с ними прибыла группа девушек-мотористок. Мы удивились такому сюрпризу, а начальство сочло, что на бомбардировщиках мотористкам будет работать нелегко, и решило переквалифицировать их в укладчиц парашютов - работа физически не тяжелая, требующая ловких женских рук. Но главный довод - не хватает укладчиц. Парашюты нужно было в определенные сроки распускать, тщательно проверять, если надо - стирать и гладить, затем укладывать. Словом, как и самолетам, им обязательно в срок надо делать профилактику.
Группа укладчиц парашютов, несколько девушек-фо-тограмметристок
Когда ночное небо сине,
А воздух холоден и чист,
Подходлт девушка к машине
Мой белокурый моторист.
Пусть чуть заметны грязи сгустки
Она найдет их все равно,
Как на любимой белой блузке
Едва заметное пятно.
Все на моторной установке
Заметит острый женский взор,
Как у подруги на обновке
Красиво вышитый' узор.
И если же хозяйским взглядом
Она мотор окинет мой
Моя машина без отказа
Приказ исполнит боевой!
Эти стихи не имели конкретного адреса, так как никто из прибывших девушек не растревожил моего сердца - срок, видимо, не пришел. Одной из тем лирики наших ведущих поэтов в пору Великой Отечественной была переписка между фронтовиками и оставшимися дома любимыми, их постоянными мыслями друг о друге, ожиданием встречи после победы. Эти стихи и песни не оставляли равнодушными и нас, хотя, правда, большинство в нашем полку надели курсантские шинели сразу после десятилетки и не успели завести подружек.
И вот вдруг наши огрубевшие на фронте сердца почувствовали женскую ласку. Мне приглянулась укладчица парашютов Женя Смирнова, милая белокурая москвичка. Я читал ей первой все мои новые стихи. Но она, в свою очередь, понравилась летчику Константину Дунаевскому, и вскоре я с ней почти перестал встречаться. Ефрейтор Шура, штабной писарь, проводила свободное время с моим новым командиром Валентином Суг-риным. Виктор Петров на глазах преобразился - стал всегда аккуратно пострижен, надушен. Правда, он выбрал девушку из "чужой деревни". Ее звали Валя. Она работала в авиамастерских и вскружила парню голову на танцах. В первый вечер Валентина пришла в красивом шерстяном платье, танцевала легко, с увлечением и, казалось, могла кружиться до утра.
Некоторые разведчики подружились с девушками из батальона аэродромного обслуживания, который закрепили за нашим отдельным полком. БАО путешествовал с нами постоянно по всем полевым аэродромам. Его четко работавшие службы обеспечивали наши самолеты горючим, боеприпасами, запчастями. Работники БАО кормили, лечили, обстирывали, одевали нас, раз в неделю топили баню.
Война продолжалась. Теперь летчики и штурманы, которые встречались с боевыми подругами, стали еще строже относиться к себе, к своим полетам. Они испытывали двойную ответственность -перед Родиной и перед любимой.
Иди в огонь за честь отчизны, За убежденья, за любовь...
Эти некрасовские строки я переписал в один из боевых листков эскадрильи в те дни. Думал, политрук Пронькин забракует, но он ничего не сказал.
Девушки старались не показывать волнения, когда их дружки улетали в тыл врага. Но можно ли сохранять
Ефим Мелах едва отбился от "мессеров", вернулся с раненым мотором. Двигатели "обрезало", когда самолет снижался на посадку. Он падал, не дотянув двухсот метров до бетонированной полосы. Мелах успел только крикнуть Ящуку, чтобы тот крепче держал его в кресле, когда самолет ткнется в глинистую землю. Штурман удержал друга, иначе Мелах разбился бы о козырек кабины, как разбиваются сегодня автомобилисты при столкновении. Но сам Ящук повредил плечо. Вылечился, продолжал летать, но на лыжных соревнованиях вынужден был выступать с одной палкой - плечо побаливало.
Вслед за этим Петров посадил раненую машину "на живот" поперек взлетно-посадочной полосы. Он летал на разведку коммуникаций гитлеровцев в районе Лепеля. Задание выполнили без происшествий, до линии фронта оставалось совсем немного, как вдруг радист Чашечников закричал: "Командир, справа с тыла атакуют шесть "фоккеров"!" Виктор не успел сманеврировать, как мимо бомбардировщика скользнули огненные трассы. "Экипажу наблюдать за воздухом!" - скомандовал летчик и бросил "пешку" в отвесно.е пикирование. Радист просигналил, что истребители отстали.
Впереди показался родной смоленский аэродром. Но самолет был поврежден, заклинило рули высоты. Стоило выпустить шасси, как машина резко падала на нос и не слушалась летчика. Проявив настоящее мастерство, Виктор приземлил машину "на живот": "Пешка" была .изрешечена осколками снарядов. Механики нашли пробоины в лопастях винтов, бензобаках.
Мой новый командир, малоразговорчивый Валентин Сугрин был отличным разведчиком. Он умел концентрировать в воздухе всю свою энергию и внимание. Крепко сбитый, Сугрин и в небе выделялся напористым характером. Его штурман Евгений Романов очень хорошо знал свое дело. Ребята летали на разведку почти каждый день. Мой третий самолет - тьфу, тьфу! - работал безотказно.
И вот однажды в конце июня Сугрин не вернулся.
Уже на исходе был третий час с момента вылета. Ждать было бессмысленно, но мы не уходили с аэродрома и пристально всматривались в сторону заходящего солнца. Ведь могли сесть на вынужденную, подзарядиться горючим и прилететь. Но они не прилетели. Когда в тяжелом раздумье я добрел до наших казарм, то увидел на крыльце сгорбившуюся Шуру, писаря нашей эскадрильи. По щекам ее текли слезы, она шептала какие-то невнятные слова и, казалось, обвиняла в гибели ее любимого Валентина нас. Я попытался было ее успокоить, но вызвал лишь еще более громкие рыдания у девушки.
"СМОЛЕНСКИЕ ВОРОТА"
После освобождения Смоленска наши войска остановились на подступах к Витебску и Орше. Гитлеровцы создали тут мощный оборонительный рубеж не только на земле, но и в воздухе. Но дальним разведчикам было сподручнее переходить линию фронта именно здесь, через "Смоленские ворота". За ними лежал прямой путь на разведку и фотографирование важных объектов на территории Белоруссии, Литвы и Латвии. Однако "ворота" денно и нощно охранялись гитлеровскими стервятниками. Разведчиков стали сбивать. Чтобы сохранить боеспособность полка, командование решило посылать разведчиков в обход "ворот". Опыт показал, что наиболее безопасный маршрут пролегал севернее, между Витебском и Полоцком.