«Воздвигни пышные чертоги»

Воннегут Курт

Время — да, деньги — нет. Электрики, штукатуры, каменщики и плотники работали допоздна, получая сверхурочные. Энн, само бескорыстие, прочесывала магазины, после чего дом наводняла заказанная ею мебель.

За два дня до выписки Грэйс наследство благополучно разошлось, зато дом был великолепен. На свете не нашлось бы человека более счастливого и гордого, чем Джордж. Все вышло без сучка

без задоринки, не считая одной совершеннейшей мелочи. Энн не сумела найти материал на шторы и обивку кушетки в гостиной, который бы в точности соответствовал тому желтому лоскутку, что выбрала Грэйс. Пришлось Энн остановиться на чуть более светлой расцветке. Что касается нас с Джорджем, то мы вообще никакой разницы не видели.

И вот Грэйс выписали из больницы, радостно оживленную, но еще слабую, так что Джорджу пришлось ее поддерживать. Дело было далеко за полдень. Мы с Энн, буквально дрожа от возбуждения, дожидались их в гостиной. Когда послышались их медленные шаги на дорожке к дому, Энн бросилась судорожно поправлять красные розы в массивной стеклянной вазе на кофейном столике, которые она сама туда поставила.

Мы услышали как Джордж звякнул щеколдой, как распахнулась дверь, как Маклелланы шагнули на порог своего сказочного дома…

— Ой, Джордж, — только и выдохнула Грэйс.

Она отпустила его руку и пошла по комнатам, осматриваясь по сторонам, — сколько раз она так осматривалась в прошлом! — и казалось, все, что она видит, наполняет ее чудотворной силой. Впервые, да, впервые она не произносила ни слова.

Наконец она вернулась в гостиную и опустилась в шезлонг темно-фиолетового цвета.

Джордж убавил звучание проигрывателя до шепота.

— Ну как?

Грэйс вздохнула.

— Дай мне прийти в себя, — сказала она. — Я пока не нахожу слов, точных слов.

— Нравится? — спросил Джордж.

Грэйс как-то неуверенно засмеялась, глядя на него.

— Джордж, ах, Джордж, ну конечно, нравится! Золотой ты мой. Это же просто чудо! Вот теперь, теперь я дома.

Губы у нее задрожали, а у нас словно камень с души свалился.

— Ничего не перепутали? — спросил Джордж сдавленным голосом.

— Нет, ты все сделал идеально. А как здесь чисто и красиво.

— Еще

бы не чисто, — сказал Джордж.

Он хлопнул в ладоши.

— Ты как, выпьешь с нами?

— Что ж я, не человек?

— Джордж, мы пас, — сказал я. — Нам пора. Хотелось увидеть выражение ее лица, когда она войдет. А сейчас мы пошли.

— Ну вот, а как же… — начал было Джордж.

— Нет-нет. Правда. Мы уходим. Вам надо побыть вдвоем, вернее втроем, вместе с домом.

— Обождите секундочку, — сказал Джордж. Он скрылся в ослепительно белой кухне, чтобы смешать коктейли.

— А мы пока тихонечко улизнем, — сказала Энн.

Мы двинулись к передней.

— Не вставайте, Грэйс.

— Ну, что ж, если надо… Счастливо, — сказала Грэйс, сидя в шезлонге.

— Не знаю даже, как мне благодарить вас.

— Давно я не получала такого удовольствия, — сказала Энн.

Она с гордостью окинула взглядом комнату и подошла к кофейному столику, чтобы поправить розы.

— Единственное, что меня немножко волновало, это цвет обивки на кушетке и этих штор. Как вам?

— Не может быть, Энн! Значит, вы тоже заметили? Я не хотела ничего говорить… Глупо из-за мелочи отравлять себе такой день.

Она слегка нахмурилась. У Энн опустились руки.

— Вот беда-то. Я надеюсь, вы не слишком расстроились?

— Что вы, что вы, конечно, нет, — сказала Грэйс. — Я и сама не очень понимаю, в чем тут дело. Ну да ладно.

— Так получилось… — начала Энн.

— Видимо, все дело в воздухе.

— В воздухе? — переспросила Энн.

— Иначе как все это объяснить? Материал, годами прекрасно сохранявший свою расцветку, вдруг, ни с того ни с сего, блекнет за какую-то неделю.

Вошел Джордж с запотевшими бокалами.

— Я надеюсь, вы не откажетесь выпить на ходу? Не говоря ни слова, мы с Энн, благодарные, поспешно взяли бокалы.

— Дорогая, сегодня пришел свежий номер «Дивного дома», — сказал Джордж.

Грэйс отмахнулась.

— Везде одно и то же. Она подняла бокал.

— За удачу, мои дорогие! И огромное вам спасибо за розочки.