Вождь чернокожих. Black Alert
Шрифт:
— Абиссиния нейтральная нам христианская страна, и здесь можно будет чувствовать себя в относительной безопасности, пока идёт война, а Мамбу официально не признали все европейские государства. Как только это произойдёт, я смогу перебраться в Хартум, и буду жить там. Туда же перевезу и свою семью.
— А когда наступит
— Скоро, я разговаривал уже со всеми иностранными консулами здесь, включая и вашего, из САСШ, — кивнул в сторону Ринслоу головой Луиш, — все готовы признать Мамбу царём Судана и впредь называть его царём Иоанном I Тёмным.
— Свадьба только закрепит все соглашения и позволит нам стать страной, а не союзом никому не нужных и не интересных племён, которые легко победить, и также легко уничтожить, низведя под корень.
— Луиш, а где Ярый? — всё никак не успокаивался со своими расспросами Сосновский.
— Ярый уже ведёт своё войско обратно. Он захватил всю территорию, от Чада до Нигера, дальше ему не хватило ни сил, ни оружия, ни возможностей. Его воины устали и хотят увидеть свои семьи. Он уходит, но все племена, которые живут возле реки Нигер, подписали с ним бумагу, что добровольно отдают себя под власть Мамбы — Великого чёрного унгана и покровителя всех негров, которому помогают духи Вуду и все старые Боги Африки.
Ни Сосновский, ни Ринслоу не нашли что на это сказать. А Ринслоу припомнил историю про Марию Лаво, из Нового Орлеана. Эта мулатка в середине девятнадцатого века занималась гаданием и считалась Королевой Вуду, и о ней до сих пор помнят в новом Орлеане.
Оставалось ждать свадьбы и всего того, что она принесёт, как жителям Африки, так и жителям Европы, тем интереснее жить, тем интереснее чудить…
Я сидел на предоставленном мне временном деревянном троне и рассматривал свою невесту, закутанную
Моему обозрению было предоставлено только лицо, пухлое и миловидное, с тёмно-карими глазами и тонкими дугами бровей, выщипанных по последней моде. Её кожа лица была намного светлее моей и была скорее смуглая, чем чёрная, или тёмно-коричневая, как у меня. Что ж, тем лучше для детей, если они у меня будут, а то обе дочки радовали насыщенным цветом эбенового дерева, а не кофе с молоком.
Смотрины шли из рук вон плохо. Невеста молчала, скромно потупив глазки. Я не знал, о чём с ней говорить, а Аксис Мехрис, вместе с Луишем, безрезультатно пытались построить нашу великосветскую беседу. Меня же тянуло на свежий воздух, а не сидеть здесь с глупой девицей, умеющей только скромно молчать.
В конце концов, наша бессодержательная беседа медленно сошла на нет. Мы обменялись любезностями и подарками. Я ей подарил большой красивый алмаз, а она мне — отличный меч, инкрустированный серебром и рукоятью из слоновой кости. На том и разошлись.
Выйдя из душного помещения, я тяжело вздохнул, чего только не сделаешь ради страны и будущей империи. Было очевидно — мы не понравились друг другу. По крайней мере, так подумал я, о чём подумала Заудита, я, естественно, не знал, но вряд ли она была обрадована больше, чем я.
Оставалось надеяться на извечное русское «стерпится — слюбится», всё равно, другого выхода я не видел. Какая уж тут любовь, государственные интересы намного важнее. С такой мыслью, в сопровождении охраны, я направился в часть императорского дворца, выделенную мне для проживания, выбросив из головы грустные раздумья. Впереди свадьба!