Вождь из сумерек
Шрифт:
Веста вспыхнула от радости, но спохватилась и повернулась к отцу. Зорень усмехнулся.
– И как это у тебя так ловко получается? Раз, и душа в горсти. И не трепыхается. А сам ты, как я понял, в Предслав не собираешься?
– Пока нет. Так и тебя не завтра провожаю.
– А Купава уже сегодня рада была бы выпроводить…
– Дитя! Чего ждать от ребенка? А ты там, в Предславе, покажешь товар лицом. Пиры, охоты… И все такое прочее.
Рэдэльф, заслышав, что речь идет о каганате, устремил на Стаса
– Позволь, Слав, и мне отправиться в поход с воеводой Грузднем.
– А как же принц Бодрен? – Стас повернулся в сторону молчаливо задумчивого принца. – Он твой господин.
«Подставил Рэд своего принца, – подумал Стас, искоса глянув на принца. – Не согласиться принцу теперь нельзя».
– На этой земле я твой воин, человек-волк. Мне думается, что и я бы был полезен воеводе Груздню в этом походе, – ответил за Рэда принц. – В любой роли. Могу воином, могу разведчиком.
Стас кивнул головой.
Так и есть. Пришлось проситься.
– Груздень, что думаешь?
Груздень внимательно посмотрел на эльфов.
– Почему – разведчиком? У Войтика кусок хлеба отнимать не стану. Я Рэду всех лучников могу отдать. Или полк. А принцу Бодрену, если согласен, крыло… А если и друзьям дома не сидится, так мы и для них дело найдем, – и, многообещающе улыбаясь, посмотрел на эльфов: – Как, ребята, пойдете?
Вместо эльфов ответил Стас:
– Нет-нет. Не торопись, воевода. Умерь аппетиты. А кто с конязем Зоренем в Предслав поедет? Шикарному бриллианту и оправа побогаче нужна. Это я про коняжну говорю, – и по-свойски подмигнул Весте. Подумал, погладил пальцем бровь. – Уступишь двух ребят, милый принц?
Глаза смотрят на принца открыто, доверчиво.
Отказать неудобно.
Толян не выдержал и хохотнул:
– Учись, Груздик. Раз – и девка в бабах. Охнуть не успела.
Бодрен нахмурился и промолчал.
– Ничего не могу с собой поделать, Бодрен. Проклятая доброта. Понимаю, что засиделся ты здесь. Место воина на коне с мечом в руке и во широком поле, а не в красном тереме. Сам бы рванул отсюда, да обстоятельства мешают. А ты – другое дело. Ты человек свободный. Тебе и флаг в руки.
И удрученно развел руками.
– Груздень, а ты когда выступать собираешься?
– Могу и сейчас, – с готовностью поднялся воевода.
– Сутки. И вперед. Стрелы?
– По две сотни на воя.
– Вбивай клинья покрепче. Глубоко и основательно. И в прорыв. И никаких сражений. Увязнешь… держи инициативу. Не позволяй атаковать. Выбивай стрелами, и копейную дружину Хмурого вперед. Охват с флангов и вырубай подчистую. А на обратном пути почистишь. Главное – не увязни. Держи кураж. Меняй коней почаще. Там такая возможность будет. Казары народ кочевой. Их сила в высокой мобильности. А мобильность целиком и полностью зависит от конского поголовья.
– Я помню, командир.
– И славно.
– Что делать с пленными?
– Я уже, помнится, говорил: если захотят служить, пусть служат. Толян!
– Служи по Уставу, завоюешь честь и славу, – отбарабанил Толян и подмигнул воеводе: – Усек, Груздик?
– Понял, воевода? А посему за излишнюю вольность, а равно и за остальные проступки одно наказание – смерть.
Ночью снова проснулся от щемящего чувства беспокойства. По груди скользили чьи-то руки.
– Купава, сколько можно. Спать пора, – недовольно проворчал Стас, снимая ее руки со своей груди.
Но Купава была не при чем. Свернулась калачиком, уткнувшись носом в стенку, и мирно посапывала, счастливая и довольная.
Зато острый изучающий взгляд заставил сделать то единственное, что его руки делали, не дожидаясь команды руководящего органа.
Ножи веером рассыпались вдоль противоположной стены. А вслед за ножами с лавки, содрав со стены меч, метнулся и он сам. Провел мечом дугу на уровне груди. Меч свистнул, не встретив сопротивления. А ножи засели в стене на половину лезвия.
Сонно завозилась Купава, открыла глаза. Увидела в его руках меч и прыгнула на ноги, нащупывая рукой оружие.
– Спи, детка. Это мухи… ползают, жужжат. Противно. И спать мешают.
– А меч зачем?
– Первое, что под руки попалось…
Качнул нож ладонью в одну сторону, в другую. Выдернул…
– Это тоже от них?
– От них проклятых. Шлепанцами было бы удобнее, так до сих не обзавелся.
Приоткрыл двери и тенью скользнул в коридор.
Вой в волчовке поднял на него взгляд и с удивлением посмотрел на тускло сияющий в полумраке меч.
– Что случилось, вождь?
Стас опустил меч.
– Сам бы хотел это знать. Как я понимаю, мимо тебя никто не проходил?
– Ночью? – страж был сбит с толку и обескуражен странным вопросом вождя. – Кому придет в голову ночью ходить по терему?
– Оно конечно.
Стас закрыл за собой двери и, мельком взглянув на амулет, коснулся его рукой. Камень был не теплее и не холоднее, чем обычно.
Постоял, прислонил меч к лежанке, а на крестовину повесил связку ножей. Лег и закинул руки за голову.
Купава, решив, что спать – только время терять и, не скрывая своих непристойных устремлений, привалилась рядом и, решительно обняв за шею, нахально прикусила острыми зубками мочку уха.
Стас на корню пресек эти нескромные поползновения, убрав ее руки со своей груди и отодвинулся.
Купава недовольно сморщила нос, но Стас не обратил на ее обиду ни малейшего внимания. Ему снова показалось, что из темноты на него смотрят чьи-то острые колючие глазки.
Рука потянулась за ножом.