Вождь из сумерек
Шрифт:
На ходу меняя коней и почти без отдыха, вел Груздень свои полки к Казторану.
А между полками невесть откуда взялись волчьи стаи. Оглашая просторы каганата устрашающим воем, они разметали стада и конские табуны по степи. И показалось, что нет уже силы, чтобы остановить это, обрушившееся на каганат, безумие. И что кара богов настигла кочевья за бесчисленные грабежи и насилия.
Те, кто уцелел, спешно отступали, бросая шатры, нажитый скарб и скот, на юг или под защиту стен Казторана. Но это удавалось не всем.
Как из-под
А впереди всех неутомимо неслась полусотня воинов, одетых в волчьи шкуры вместо доспехов. А во главе на черном, как сама смерть, полудиком коне скакал устрашающего вида гигант в распахнутой на груди волчовке и с волчьей же оскаленной мордой на плече. Громоподобный его рык заставлял трепетать от страха даже не знающих его воинов Великого каганата и, загоняя лошадей, искать убежища в бескрайних степях.
Но не было уже места под этим вечным небом, где бы нашлось для них такое убежище.
Груздень властной рукой остановил своего коня.
Перед ним, на высоком холме – Казторан.
Сюда, в Казторан, бежали все, кто уцелел от метких стрел его воинов, кто избежал смерти после неотразимого копейного удара, кто уберегся от мечей.
У подножия города и на его склонах – тысячи шатров и шалашей. Город не смог спрятать за саманными стенами всех, кто искал здесь спасения.
Конные тысячи – все то немногое, что сумел собрать под свою руку каган, выстроились в ожидании удара.
Но и сейчас их было много больше того, что стояло за спиной воеводы Волчьего рода.
Но Груздень был спокоен. Или казался таким.
Не поворачивая головы, негромко распорядился:
– Толян, зайди со своим полком с шуйцы. Охвати двумя руками, да так, чтобы не шевельнулись. А ты, Хмурый, ударишь копьем в центр из-под хвоста его лошадей. Вперед, волчата!
Толян поднял коня на дыбы, ощерил рот в неподвижной улыбке и взмахнул рукой. Сотни рванулись по широкой дуге, заходя для удара во фланг войска кагана.
Отделилась и понеслась ему навстречу тысяча.
– Первая сотня прямо! – раздалась команда Толяна. – Вторая, третья заходит в тыл! Остальные за мной!
Его голос перекрыл тысячеголосый рев казар.
Разлетелись сотни в галопе. С непостижимой быстротой полетели стрелы. И прежде, чем казары успели что-либо сообразить, сотни Толяна на бешеном галопе исчезли из виду.
А на центр войска Кагана обрушился удар копейщиков Хмурого. Смертельным клином вломился он в строй, проломил и разодрал его в клочья.
Поднялась вверх рука воеводы и его полки, разгоняя коней, свалились на фланги, на полном скаку засыпая казар стрелами.
Все было проделано на
А Толян, собрав свои сотни, ударил в спину, перекрыв путь к отступлению.
С ужасом смотрели защитники Казторана со стен за тем, как гибла последняя надежда каганата под беспощадными мечами. Опомнились, схватились за луки… но в кого стрелять? Все произошло между двумя ударами сердца. Не так ли же вот совсем недавно крушили своего врага воины Великого кагана? А сейчас даже стрелой встретить не успели.
В бойницы посыпались стрелы.
Кто-то застонал, кто-то свалился замертво.
Над стеной появилась голова, повязанная бабьим платком. Оскалилась в жуткой волчьей улыбке.
Громыхнул страшным голосом.
– Не безобразничай! А то мама ругаться будет!
Замелькали в дикой завораживающей пляске мечи.
– Веселин! На ворота…
Розовощекий крутоплечий парень кивнул головой и, сметая все на своем пути, побежал к башне, увлекая вслед за собой еще два десятка таких же, как и сам, одетых в волчьи шкуры воев.
А под стенами города продолжалась кровавая бойня. Разящие удары мечей не могли остановить ни кольчуги, ни панцири. С треском разваливались обшитые кожей рогатые шлемы, раскалывались щиты, стянутые стальными полосами.
Настежь распахнулись ворота города, и первые сотни ворвались в улицы Казторана. А на стенах гибли последние его защитники.
Метались по городу перепуганные насмерть кони. И волчий грозный вой разносился над окрестностями города.
Груздень въехал в город.
– Кладовые очистить! Казну в обоз! Убитых на телеги. Сопровождать будут раненые, способные держаться в седле. Стены разрушить. Город сжечь. Войтик, где каган?
– Ищут!
– Лучше, чтобы нашли мертвым… счет на нем должен закончиться. Каганату суждено исчезнуть. Таково слово вождя.
– Посмотрим город, командир?
Груздень с осуждением покачал головой.
– Командир у нас один – вождь! А город посмотрим. Когда сгорит! На обратном пути… Толян и Свист, задержитесь. Отправите обозы, скот в Волчок. И на заход, до гор. А там повернете к югу. Идите со всей поспешностью. И вот еще что, воеводы, стариков, женщин, детей не трогать. Так сказал вождь. Меч в руке – смерть!
И снова неслись кони вскачь.
И снова сверкали мечи, снося в молниеносной рубке все, что попадалось на пути. И снова полыхали вежи и становища казар. И носились конские косяки по степи, спасаясь от пожарищ, которые пожирали жилища, леса, траву, слизывая их жадными языками с лица земли.
А скоро с дальних холмов показалась безбрежная синяя гладь моря.
Прямой, как его меч, сидел в седле Груздень, глядя с холма на неведомые голубые пределы.
– Вперед и с песней?
Глаза Толяна лучились счастьем.