Вожделение
Шрифт:
Тогда в чем же дело?
— А если показался, — продолжила я, — значит, и сейчас нет смысла делать вид, что мы его не ждём на хвосте.
Звук собственного голоса успокаивал, я бы ещё говорила и говорила, как бывает со мной от жуткого стресса, но напоровшись взглядом на лицо Ланских, я предпочла заткнуться.
Десять минут назад он связался с каким-то Токтаровым, коротко сказал ему:
— Парень объявился. В офисе. Я выезжаю, — и распрощался.
Я гадала, кто этот человек и как он
— Чего мы добиваемся?
— Мы ловим твоего Вадима, — я возмущённо фыркнула, услышав местоимение, которым одарил его Ланских, но тот продолжил, — сейчас ребята его упакуют, а мы пока попетляем по городу.
«Его поймают», — подумала я и задохнулась от нахлынувших эмоций. Весь этот кошмар кончится, Вадима возьмут и отправят в тюрьму.
Я на мгновение представила, каково это: жить без вечного страха. Не бояться темноты в своей квартире. Позволить себе завести собственный дом.
Тоска по Лёше накрыла второй; мы могли бы с ним жить дальше, без Вадима, возможно, я даже рассказала бы ему о себе всю правду.
И потеряла бы, подсказал внутренний голос. Леша был не из тех, кто легко прощает такие обиды.
В любом случае его нет. Вадима ещё не поймали. Рано делить шкуру неубитого медведя.
— Ты подготовился, — заметила я, когда молчание начало тяготить. Запорошенные снегом городские улицы мелькали за окном, мы проехали центр и двигались к спальным районам, в противоположную от моей квартиры сторону. Отсюда можно было сделать крюк и выехать на шоссе, чтобы отправиться к дому Ланских. Но пока мы просто ездили, наворачивая круги.
— Я просчитал несколько возможных вариантов, — пожал он плечами, снова едва заметно поморщившись, точно движения причиняли ему боль. И снова я не задала вопрос, крутившийся на языке. Не хотелось нарушать его личных границ, хотя Максим об этом знал лишь условно. До моих границ ему было глубоко фиолетово.
— Даже самый неудачный расклад?
— Его в первую очередь.
Я поежилась, сказано это было таким тоном, что не оставалось сомнений. В его понимании неудачный, если кто-то умрет, и скорее всего речь шла не о жизни Вадима.
Странный, такой странный он, этот Ланских. Может, я вообще зря так боюсь Вадима и не думаю о том, что со мной может сделать Максим?
Да, мы занимались с ним сексом, и он был нежным и умелым любовником, не душил и не бил (очень странное сравнение, но тем не менее), помогал, впустил к себе в дом. Но почему? Почему он мне помогает? Сколько бы я не билась над этим вопросом, ясности не появлялось.
Решив, что сейчас самое подходящее время, я произнесла:
— Зачем ты это делаешь?
Ланских чуть повернул ко мне голову, только от дороги взгляда не отвел. Из-за снегопада
— Мы кажется, обсуждали подобный вопрос.
— Ну тогда ответь на него ещё раз.
— В доброго Робин Гуда ты не веришь?
Я хмыкнула.
— Только в Робина — бобина, который скушал сорок человек. И не подавился.
Настала очередь ухмыляться Максиму.
— Так вот как ты меня представляешь? Как прожорливое чудовище?
Я подумала, прежде чем отвечать. Чудовищем я его не видела, на эту роль прочно утвердился Вадим. Вот уж кто мерзавец…
— Нет. Скорее, ты темная лошадка. Меня беспокоит, что я не знаю твоих целей.
— Знаешь, — сказал он. И посмотрел на меня своими темными глазами. Я готова была поклясться, что в глубине зрачков пылает огонь. — Я говорил. Вспомни, — произнес с нажимом, — вспомни, Регина, нашу первую встречу.
И ты все поймёшь.
Я еле заставила себя не отшатнуться от его слов. Вроде сказанных так просто, но с эффектом разорвавшейся бомбы.
— Ты сказал, что хочешь меня, — начала я осторожно. Он кивнул, отворачиваясь.
— Вот видишь, Регина, все очень просто и прозаично.
Но просто не было, не в случае с Максимом.
— Ты не уточнил, хочешь меня в значении секса или что-то большее.
Тихая усмешка, от которой мурашки расползались по телу. Волоски на загривке встали дыбом.
Он ещё ничего не сделал, а я уже испугалась.
— Ты умная девочка, догадайся обо всем сама.
— Ну уж нет, — я яростно замотала головой, — так ты меня не проведешь. Не перекладывай с больной головы на здоровую.
Тень пробежала по его лицу, я подумала, что может сболтнула что-то лишнее или чересчур надавила на него там, где нужно быть деликатнее?
— Если это секс, то почему ты откладывал?..
Я не озвучила до конца вопрос. Дважды у нас был шанс продолжить, но дальше так ничего и не случилось. Я знала и видела, что он меня хочет, но не понимала, почему Ланских не идёт дальше, почему тормозит?
Мы свернули с дороги во двор обычной панельной пятиэтажки, коих здесь была масса. Серые стены, голубые яркие балконы, на снегу мужчина в шапке-петушке выбивал колотушкой ковер. Портал в мое детство, наш двор выглядел так же.
Максим молчал, мы оба смотрели за мужчиной, ритмичный звук пробивался через шумоизоляцию авто, и ничего больше не происходило.
Через пять минут мужчина свернул ковер, перекинул его через плечо и побрел в сторону второго подъезда. На снегу остался серый пыльный квадрат и цепочка мужские следов вокруг.