Вождение вслепую
Шрифт:
Захватив оба ежегодника, я подошел с ними к прилавку, где восседал мистер Лемли, такой же древний, как его товар.
— Выбрали? — Он посмотрел на меня поверх старомодных очков. — Можете взять бесплатно. Дарю.
— Один момент, мистер Лемли… Я показал ему имена и фотографии.
— Ничего себе! — протянул он. — Может, родня? Братья? Да нет. Тот же самый парнишка. Как вы это обнаружили?
— Случайно.
— С ума сойти. Ну и совпадение. Такой случай — один на миллион, верно?
— Ну, в общем… — Я безостановочно листал страницы от начала к концу и
— Ну, хватил! — Я услышал себя со стороны.
А что, если все лица во всех ежегодниках одинаковы?!
— Оставьте меня! — выкрикнул я.
Тут только головы полетели направо и налево — так мистер Лемли впоследствии описывал мои действия. Как многорукий божок отмщения и ужаса, странно громогласный Шива, я в бешеном ритме хватал с полок ежегодники, чертыхаясь от находок, страхов и восторгов, в полном одиночестве командуя парадом, который под звуки хора и оркестра маршировал в неизвестности, сквозь далеко разбросанные города незримого мира. Время от времени я метался от одного стеллажа к другому, а мистер Лемли приносил мне кофе и шепотом говорил:
— Передохнули бы.
— Вам этого не понять! — кричал я в ответ.
— Где уж мне! Вам сколько лет-то?
— Сорок девять!
— А ведете себя — на девять: бывает, мальчишки придут смотреть скучное кино, а сами носятся по проходу и писают.
— Дельный совет! — Я выбежал и вскоре вернулся.
Мистер Лемли осмотрел линолеум на предмет лужиц.
— Не буду мешать.
Я схватил очередные журналы:
— Вот Элла, а вот и еще одна. Том — здесь он смахивает на Джо, там похож на Фрэнка, а уж от Ральфа просто не отличишь. Вылитый Ральф! Вот Элен — а вот ее двойняшка Кора! А Эд, Фил и Моррис — все равно что Роджер, Алан и Пэт. Боже мой!
Вокруг меня бабочками порхало два десятка ежегодников, некоторые даже порвались в суете.
— Я уплачу, мистер Лемли, уплачу сполна!
В разгар приступа этой тропической лихорадки я вдруг остолбенел: мой взгляд упал на сорок седьмую страницу «Школьных воспоминаний» — Шайенн, 1911 год.
На меня растерянно и смущенно смотрел «ботаник», недотепа, профан.
Как же его звали в том незапамятном году?
ДУГЛАС ДРИСКОЛЛ.
Каким его запомнят грядущие поколения?
Незаурядный сценический талант.
Перспектива: влиться в ряды безработных.
Цель: добиться литературной известности.
Неприкаянный дурачок, праздный мечтатель, успешный финалист.
Не кто иной, как я.
С глазами, полными слез, я выбрался из полумрака книжного
— Вот, полюбуйтесь!
Он молча провел пальцами по фотографии.
— При чем тут какой-то Дрисколл?
— Судя по всему, — сказал он, — это вы, собственной персоной?
— Вот именно, сэр!
— Чертовщина какая-то, — негромко произнес он. — Вам знаком этот парнишка?
— Нет.
— А родственники у вас есть… в Вайоминге?
— Нет, никого.
— Как вы наткнулись на этот журнал?
— Схватил первый попавшийся.
— После того, как перелопатили такие залежи. — Он изучал моего близнеца, снявшегося для ежегодника полвека назад. — Что решили делать? Будете его искать?
— Разве что на кладбищах.
— Да, немало воды утекло. Может, у него остались дети, внуки?
— А что я им скажу? Скорее всего, они вообще на него не похожи.
— Ну, знаете, — возразил мистер Лемли. — Если в одиннадцатом году был парнишка, точь-в-точь похожий на вас, почему бы не поискать среди тех, кто помоложе? Кто жил лет двадцать назад? А то и в нынешнее время?
— Как вы сказали?
— В нынешнее время.
— А у вас есть? У вас есть вестники за текущий год?
— Понятия не имею. Эй, что вы делаете?
— Вы хоть раз, — вскричал я, — стояли на пороге эпохального открытия?
— Однажды купался в море и нашел какой-то липкий ком. Ну, думаю, амбра! На парфюмерной фабрике с руками оторвут! Поднял эту гадость и побежал к спасателям. Амбра? Оказалось, падаль, а на ней слепни. Зашвырнул обратно в воду — вот и все дела. А могло быть эпохальное открытие, верно?
— Возможно. А в области генетики? Генеалогии?
— Каких времен?
— Времен Линкольна, — сказал я. — Вашингтона, Генриха Восьмого. Господи, у меня такое ощущение, будто я дошел до основ мироздания, до очевидной истины, которая всегда была перед нами, но не бросалась в глаза. Вот что может перевернуть всю историю!
— Или пустить насмарку, — сказал мистер Лемли. — Вы часом не приложились к спиртному, пока возились за полками? Что же вы остановились? Продолжайте.
— Все — или ничего, — сказал я. Просмотрев очередной ежегодник, я хватался за следующий, просматривал и отбрасывал в сторону, но свежих журналов не обнаружил. Тогда у меня созрело решение навести справки по междугородной связи и разослать запросы авиапочтой.
— Силы небесные, — поразился мистер Лемли. — Расходы-то какие!
— Если я не докопаюсь до сути, то просто сдохну.
— А если докопаетесь — тем более. Все, магазин закрывается. Гашу свет.
Всю неделю, предшествующую выпускной церемонии, на мое имя со всей страны поступали школьные вестники.
Я не спал две ночи подряд: листал страницы, снимал ксерокопии, сопоставлял списки, подклеивал десятки новых фотографий к десяткам старых.
Идиот, ругал я себя, настырный болван, не видишь дальше своего носа — ты вскочил в поезд без тормозов. Как удержаться на рельсах? Куда ты ломишься? А главное — за каким чертом?