Вождение за нос
Шрифт:
— Я согласен, диктуйте адрес.
«Вот что делает с людьми жажда наживы», — мрачно подумала я и поплелась на кухню за очередной чашкой кофе.
Переводчик приехал даже раньше, чем я думала. Высокий, но сутуловатый мужчина с отвисшим брюшком, которое становится отличительным признаком подавляющего большинства мужской половины человечества после сорока лет. Меня мучил вопрос — откуда его знает Ленка? Временами ее знакомые приводили меня в изумление. Вроде бы это моя привилегия — иметь связи с разными, не имеющими между собой ничего общего людьми.
— Добрый вечер, Татьяна. Я — Вадим Сергеевич Шмидт. Мы договаривались с вами о
— Да, пожалуйста, проходите. Боюсь вас разочаровать, но кофе я предложу вам не раньше, чем все будет выполнено. Поверьте, это не жадность, просто время — деньги. Сейчас я как никогда полностью согласна с этой поговоркой.
Гость прошел за мной в комнату. Я указала ему на кресло, где он мог расположиться с комфортом, одновременно не докучая мне.
— Думаю, что сложностей у вас не возникнет. Работа несложная, по времени беседа, которую вам необходимо перевести, занимает около пяти минут. Справитесь за десять? — Понимая, что это открытая провокация, я все же не смогла от нее удержаться. Пусть зовут меня язвой и стервой. Да, я такая, и что с того?
Шмидт смутился. Судя по всему, актерским даром природа его не наградила, в отличие от меня.
— Не могу обещать, но, во всяком случае, попробую. Поставьте запись, пожалуйста.
Я сделала то, что от меня требовалось: показала, как можно замедлить воспроизведение, если в речи не все понятно. Он на самом деле оказался не глуп и представил мне целый отчет о пятиминутной беседе, сообщив заодно, на каком диалекте общались Ожерельев с господином Штокингером.
Вадим Сергеевич вальяжно расселся в кресле, скрестив неестественно длинные ноги, и начал перевод, предупредив:
— Я сейчас все перескажу, и если у вас возникнут вопросы, то можете смело задавать их мне. Прослушанную беседу я записал на бумаге, так что проблем быть не должно. Могу начинать?
Я кивнула в знак согласия.
— Господин Ожерельев вел беседу с господином Штокингером о приезде последнего в Тарасов. Вылетает тот сегодня — учитывайте разницу во времени, это минус два часа — в Москву. Из Шереметьева-2 «Внуковскими авиалиниями» переправляется в Тарасов. Бронь у него уже есть, так что приезд — дело решенное. Ожерельев говорил о сюрпризе, который будет ожидать господина Отто Штокингера у нас в городе. Гость просил заказать обратный билет на поезд до Берлина, потому как не хотел каких-то осложнений. Каких именно, не могу сказать, потому что оба мужчины умолчали о трудностях, и думаю, что это было сделано умышленно. Вот, собственно, и все. Расспросы о здоровье, домашних, о погоде в нашем городе были в самом начале беседы. Ожерельев извинился, что сам не может вылететь в Берлин, а все из-за каких-то семейных обстоятельств.
— Спасибо, вы мне очень помогли. Как с вами лучше расплатиться?
— Наличными и, если это возможно, в рублях. Вы же понимаете, что цена работы в условных единицах всего лишь общепринятый стандарт.
Я отдала деньги и закрыла дверь за Шмидтом. Думаю, что его услугами можно будет воспользоваться еще не один раз.
«Так что же мы имеем?» — поинтересовалась я у собственной персоны. — А имеем мы вот что: господин Ожерельев встречает немца Отто Штокингера, для которого приготовил сюрприз.
Я мерила шагами комнату, потому как во время движения обычно мою голову частенько посещают нестандартные идеи и стоящие мысли. И мне совершенно не важно, как при этом я выгляжу со стороны.
«Что следует предпринять?» Я взяла со стола записную книжку и отметила на чистом листе пункт номер один: «Проследить за этими господами, а там действовать по обстоятельствам». Пункт второй: «Дать ориентировку на железнодорожный
Пункт третий: «Проследить за Ожерельевым». Сложность заключается в том, что я не знаю точно, как он выглядит. Имеющееся описание не спасет и не даст гарантий от ошибки.
Все! Мое спокойствие вернулось. Я больше не переживала по поводу обещания, данного Валерию несколько часов назад. Дело близилось к развязке, которая обещала быть если не бурной, то, по крайней мере, надолго запоминающейся.
Прокрутив в голове все подробности этого расследования с самого начала, я пришла к выводу, что оно было достаточно интересным. Раньше мне не приходилось вплотную сталкиваться с миром антиквариата и его обитателями, которые на самом деле оказались гораздо опаснее, чем могли показаться.
Поужинав, я села полюбопытствовать, чем занимается мой «подследственный» Ожерельев. Устройство, отвечающее за прослушивание его кабинета, воспроизводило на магнитофоне шумы и ничего кроме. Так что я не стала терять время на догадки о его действиях, а решила прогуляться и пораньше лечь спать. Завтра трудный день, но он положит конец этому расследованию, так что все усилия оправданы.
Утром, едва позавтракав, я позвонила и узнала, когда прилетает самолет из Москвы и есть ли на борту пассажир Отто Штокингер. Когда все необходимое выяснилось, я отправилась во двор дома Ожерельева, чтобы начать слежку за ним. Поскольку Леопольд Вольдемарович отправится встречать своего гостя в аэропорт, то будет гораздо проще установить его личность по дороге туда.
Я сидела в машине у подъезда и посматривала на часы. Пора бы ему выходить. Набрав номер телефона, я услышала голос экономки, которая по моей вине сидела вчера полчаса в лифте. На мой вопрос она сообщила:
— Леопольда Вольдемаровича нет, он уехал.
Только что вышел, значит. Прекрасно! Как только я убрала телефон, из подъезда вышел низенький полноватый мужчина. Папка и пакет, которые он держал в руках, ясно свидетельствовали о том, что ему предстоит далеко не праздный поход. Мог ли этот тип быть Ожерельевым? Да, вполне. Очков, про которые говорил курьер, не было, но это еще ничего не значит. Вдруг они в футляре?
Мужчина сел в машину, и она тронулась. Я тоже повернула ключ в замке зажигания.
Как раз в тот момент, когда я выезжала со двора, огромный, как корабль, ярко-красный джип преградил мне дорогу. Страшно ругаясь на весь салон, я поносила всех близких и дальних родственников водителя, который также мне сигналил и не собирался сдавать назад, чтобы выпустить меня. Я делала то же самое примерно с полминуты, но поняв, что этого остолопа ничем не проймешь, сдала назад. Пусть едет.
Наверное, провиденье существует. Потому что когда мне пришлось отступить назад во двор, в зеркале заднего обзора я увидела его. Вот это был несомненно Ожерельев. Мне захотелось выскочить из машины и расцеловать в обе щеки водителя джипа, помешавшего мне уехать. Стоя на ступеньках подъезда, Леопольд Вольдемарович надевал на свою блестящую лысину черную широкополую шляпу. Когда его серебристый «Форд» проехал мимо меня, я видела, что на его носу сидели очки в тонкой оправе. Кейс, с которым он вышел из подъезда, скорее всего, лежал на переднем пассажирском сиденье. Совпало все. Мне повезло, как никогда.